Однако результатом этой малоприятной беседы за обеденным столом стало требование добыть вольфрам во что бы то ни стало и любой ценой. Вдобавок ему надлежало ознакомиться с рынком жести и не пренебрегать прочими товарами, как то: сардинами, оливковым маслом, кожей или, к примеру, одеялами.
— Так мы что, собираемся воевать с русскими и русской зимой? — удивился Фельзен.
— Россия большая страна, — отвечал Лерер. — Наша неосмотрительность была бы… как бы это выразиться… не вполне уместна, что ли.
— Но завоевать Югославию, Грецию, Румынию, Болгарию нельзя в один момент.
— Видно, шампанское в отеле «Парковый» лилось рекой, — с яростью оборвал его Лерер.
— Вот уж не знаю, герр группенфюрер.
Вернувшись в Лиссабон, Фельзен обратился в абвер с просьбой найти управу на англичан, которых не испугали новые предложенные Фельзеном цены и которые смогли увести у него из-под носа еще один пятидесятитонный контракт. Однако абвер оказался бессилен.
Теперь Фельзен находился в Бейре и вынужден был сам выпутываться из сложного положения. Абрантеш втягивал суп через свои протезы. Фельзен, зная о предстоящих переменах, лениво ковырял кусок свинины.
— Там будет машина, — сказал Абрантеш, — на короткой дороге между Мелушем и Сейшу. Завтра днем будет. От двух до четырех.
— С английским уполномоченным?
Абрантеш кивнул.
— Что-нибудь еще известно?
— Нет. Кроме того, что дорога идет через сосновый бор.
— Кто вам сказал?
— Шофер.
— А он человек надежный?
— Запросил тысячу. Хочет работать. Но приглядывать за ним придется.
— Надежность нынче в цене.
Абрантеш мотнул головой, указывая подбородком туда, где сидели вольфрамщики.
— Жрать хлеб они больше не согласны. Дешевая еда им уже не по вкусу. Обзавелись часами, а время по ним определять не могут. Нацепили золотые коронки на гнилые зубы, а трахаются все еще с овцами. Бейра теперь настоящий сумасшедший дом. Вчера ко мне вся деревня заявилась. Все как один! И еще четыре сотни откуда-то из-под Каштелу-Бранку. Прознали про цены. Две сотни эскудо за кусочек породы — и заработаешь в пятьдесят раз больше того, что получаешь за день. Они называют это черным золотом.
— Долго это не продлится.
— Вот накупят себе машин, тогда посмотрите. Нам будет крышка.
— Я хочу сказать, что доктор Салазар не допустит, чтобы так продолжалось. Власти не позволят людям бросать свои дома, свои поля. Не позволят ценам выйти из-под контроля. Салазару известно, что такое инфляция.
— Инфляция?
— Эта чума опустошает карманы.
— Объясните-ка.
— Это болезнь, от которой гибнут деньги.
— Деньги — это бумажки, сеньор Фельзен, — отрезал Абрантеш.