— Но, послушайте… С Катариной я не виделся вот уже… уже…
— Продолжайте. В течение какого времени?
Он судорожно сглотнул и взъерошил свою стильную прическу.
— Мы слышали, вы и с ней спали, — сказал я. — Когда это было в последний раз?
Хлопнув себя по ляжкам, он вскочил и, выкрикнув что-то нечленораздельное, забегал по комнате, размахивая руками. Мы стремительно превращались в героев мыльной оперы.
— Сядьте, сеньор Бранку, — сказал я, поднимаясь и указывая ему на стул.
Он замер. Дверь в спальню щелкнула, закрывшись. Находившаяся там девушка, возможно, искала свое белье. Паулу Бранку сел и сжал ладонями голову, не желая больше слушать.
— Я требую адвоката, — сказал он.
— Но в вашем распоряжении имеется телефон одного адвоката здесь, в Кашкайше! — с наигранной беспечностью бросил Карлуш.
— Мы не собираемся инкриминировать вам сексуальный контакт с несовершеннолетней или, как это чаще именуется, совращение малолетней, сеньор Бранку, — сказал я. — Но вот если вы ее убили, это дело другое. Тогда действительно вам может понадобиться адвокат.
— Я убил? — возмутился он. — Я не убивал! Я не видел ее вот уж…
— Когда вы видели ее в последний раз?
— Несколько месяцев назад.
— При каких обстоятельствах?
— В их лиссабонском доме.
— Я спрашиваю, при каких обстоятельствах, сеньор Бранку, а не где именно.
— Я выходил из спальни…
— Чьей спальни?
— Спальни ее матери. Спальни Терезы. А она стояла в коридоре.
— В котором часу это было?
— Час был обеденный. В июне… нет, в июле прошлого года.
— И что было потом?
— Я не… у нее были туфли в руках, и она спустилась по лестнице. Я пошел к выходу. Оглянулся, не видит ли мать, и пошел за ней. На улице мы опять встретились. Она обувалась.
— Она сказала вам что-нибудь?
— Велела мне прийти в следующую пятницу в это же время.
— И вы согласились на такое предложение четырнадцатилетней девочки?
— Четырнадцатилетней? Нет, нет, не может быть! Она сказала…
— Не тяните и пожалейте наше время, Паулу, — сказал я. — Расскажите все до конца.
— В следующую пятницу я приехал. Терезы дома не было. По пятницам она уезжает в Кашкайш.
— Мы это знаем.
— Я переспал с ней, — сказал он и пожал плечами.
— В материнской постели?
Он почесал за ухом и кивнул.
— Что еще было?
— Она взяла у меня пять тысяч эскудо.
— И вы дали?
— Я не знал, как к этому отнестись. Не знал, как она себя поведет.
— Не говорите ерунды, — сказал я. — По сравнению с ней вы взрослый мужчина.
— И зачем вообще вам было приезжать? — спросил Карлуш.
Паулу пожирал меня глазами, как школьник, испрашивающий позволения встать.
— Выкладывайте, — сказал я. — Мы это выдержим.