— Меня это будоражило, — признался он. — Сама возможность спать с матерью и дочерью в одной и той же…
— Должно быть, это и впрямь волнует кровь, — сказал я. — Так сколько раз это имело место, прежде чем Тереза все узнала?
— Три раза. А на четвертый вошла Тереза.
— Этот раз чем-то отличался от других?
Он посмотрел на меня глазами шестилетнего ребенка и нервно хихикнул.
— Черт! — воскликнул он и потер себе переносицу. — Действительно отличался. В тот раз Катарине, похоже, впервые было приятно.
— Значит, в остальные дни она не удосуживалась притворяться? — спросил Карлуш.
Паулу уперся глазами в стол и не желал поднимать взгляда.
— Она кричала, а потом улыбнулась. Но не мне. Она смотрела мимо меня, куда-то за мою спину. Я обернулся, и там в дверях стояла Тереза.
— И как она себя повела?
— Я соскочил с кровати. Катарина поднялась, села, даже не сдвинув ног. И опять улыбнулась. Тереза бросилась к ней и отвесила ей пощечину, громкую, как винтовочный выстрел, ей-богу.
— Катарина что-нибудь сказала в свое оправдание?
— Очень по-детски сказала: «Прости меня, мама!»
— А вы?
— Вылетел оттуда, стремглав бросился вниз по лестнице.
— И больше с Терезой не виделись?
— Нет.
— А с Катариной?
Он опять покосился на дверь в спальню и тихо сказал:
— Она появлялась у меня несколько раз. В последний раз это было… в марте. Да, в марте, через два дня после моего дня рождения, а он у меня семнадцатого.
— Она приезжала ради секса?
— Ну не для разговоров же!
— И вы не разговаривали?
— Входя, она сразу же раздевалась.
— Вам не казалось, что она была после дозы?
— Не исключено. — Он втянул голову в плечи.
— Она брала у вас деньги?
— Да, пока я не спрятал от нее бумажник.
— Она рассердилась?
— Она ничего не сказала.
— Сколько раз она появлялась здесь?
— Десять или двенадцать.
— А почему она не приходила к вам после девятнадцатого марта?
— Она приходила, просто я ее не пустил.
Он кивком указал на дверь в спальню.
Вскоре после этого мы вышли и стали ждать в машине. Через несколько минут из дома вышла его подружка. Проковыляла по балюстраде на высоченных каблуках — слишком поспешно для своих недлинных ног. Карлуш кивнул, довольный, что девушка, как и он, теперь знала цену этому Паулу Бранку.
— Этот парень, — сказал он, — настоящий novo rico.[18]
Мы подъехали к дому адвоката. Мне надо было задать еще несколько вопросов Терезе, но доктор Оливейра допустил нас к ней не сразу, а лишь когда она сама пригласила нас войти.
У нее была походка старухи, а речь замедленная и нечеткая.
— В тот день, когда вы застали Катарину в постели с Паулу Бранку, зачем вы вернулись в Лиссабон?