Он тяжело вздохнул, и тотчас столь нелюбимый им аромат напомнил о себе. Он сел слишком близко к леди. Теодор улыбнулся и пересел на стул, стоявший рядом со столиком.
— Вы разрешите называть вас Эммой? — спросил он тихо.
— Да, конечно, — смущенно откликнулась она. — А я могу называть вас Теодором?
— Да, конечно, — повторил он ее слова и широко улыбнулся. Эмма заметила, что в уголках глаз его при этом собрались морщинки. Ей захотелось поцеловать их, но она лишь улыбнулась и вновь опустила голову.
Теодор чувствовал себя на десять лет старше ее и в сто раз опытнее.
— Давайте прогуляемся, Эмма. Сегодня чудесная погода, — предложил он.
— О да, — поспешно вскочила она с софы. — Я покажу вам поместье, милорд.
Она улыбнулась и поправилась:
— Теодор.
Они подошли к речке, протекавшей через земли Дербери. К этому времени Эмма уже справилась со смущением и довольно свободно общалась с Теодором, все равно чувствуя себя школьницей по сравнению с ним. Странное ощущение.
— Выходите за меня замуж, Эмма, — неожиданно сказал он, остановившись и взяв ее за руки.
— Что? — опешила она. — Вы хотите заново провести брачную церемонию?
— Не совсем. Я слышал, есть старинный обычай, шотландский, кажется. Чтобы пожениться, двоим необходимо только произнести клятвы, и необязательно при свидетелях. Главным свидетелем для них является Бог, — он улыбнулся и кивнул в сторону речки, — и вода.
— А какие клятвы?
— Вы пообещаете мне только то, что сами захотите.
— И вы мне тоже?
— Да, Эмма я тоже принесу вам клятву, — твердо сказал он, несмотря на улыбку, задержавшуюся на его губах. — Перед лицом закона мы давно уже муж и жена. Но не перед лицом Бога и не друг перед другом, — объяснил он свое желание.
— Но мы не шотландцы.
— Это не важно для Бога, по-моему. Я не настаиваю, впрочем.
— Я согласна, — поспешно сказала она, и Теодор снова насмешливо улыбнулся. Эмма посмотрела ему в глаза.
— Клянусь, что буду тебе верной женой, что буду всегда честна с тобой, клянусь уважать и почитать тебя, быть с тобой в болезни и здравии, в радости и горе, пока смерть не разлучит нас.
— Клянусь быть верным и честным мужем, — он заколебался, а потом договорил:
— …пока ты верна мне. Клянусь любить и уважать тебя и не оставить до самой смерти. Аминь.
— Аминь, — повторила Эмма, слегка огорченная его оговоркой, но приятно удивленная словами про любовь. Любит ли он ее на самом деле или это просто повторение слов из общепринятой церковной клятвы? Только она выбрала одну часть этой клятвы, а он — другую. Она не решилась спросить.
Эмма опустила глаза. Теодор шагнул к ней еше ближе.