— Надень свою сорочку.
Когда женщина оделась, он подал ей сто фунтов. Она вопросительно глянула на него.
— Ты честно заслужила, — сухо пояснил он. — И, пожалуй, я не против твоего… общества… и в дальнейшем.
В ее глазах засветилось облегчение.
— Двенадцать тысяч пока не обещаю, но несколько сотен фунтов в твоем положении тоже не будут лишними, так?
Она нехотя кивнула.
— Останешься в моем доме. Займешь смежную с моей спальню.
По ее лицу скользнула паника.
— Я могу остаться сегодня, но у меня есть сын. Я бы не хотела расставаться с ним надолго.
Некоторое время он обдумывал ее слова.
— Я могла бы приходить по ночам.
— Нет, меня это не устраивает, — он уже успел вообразить, как приятно будет играть с ней утром, в столовой. — Если ты можешь поручиться, что твой сын не доставит мне хлопот, пусть живет в моем доме вместе с тобой.
Она нервно сглотнула и ничего не ответила. Ему казалось, он понял причину ее замешательства.
— Я не любитель малолетних. Уж тем более, не люблю мальчиков. Даю слово, в этом доме твой мальчишка будет в безопасности.
Она все равно не отвечала.
— Что тебя пугает? — потребовал он ответа.
— Ничего. Я согласна.
Как же, «ничего». Он даже почти поверил. Осталось выяснить последнее.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Джоанна Лэнгфорд.
Это имя ему ни о чем не говорило. Значит, она не принадлежит к высшему обществу.
Утром у него были кое-какие дела. Он отправил своих людей собрать всю возможную информацию о его ночной гостье, ее муже и о том человеке, которому достались расписки покойного Лэнгфорда.
Джоанна же расплатилась со слугами в своем доме деньгами, полученными от графа, отпустила их в отпуск на неопределенный срок, взяла сына и приехала в особняк графа. Она опасалась пренебрежительного отношения со стороны его слуг, но те, как ни странно, вели себя по отношению к ней уважительно, хотя Джоанна могла бы поклясться, что им прекрасно известно, что отныне она — любовница их господина. Любовниц обычно селили в отдельном доме, и, честно говоря, Джоанна не виделани одной причины не остаться в своем собственном доме, а граф приходил бы к ней с визитами. Конечно, у графа была весьма сомнительная репутация, но уж селить любовницу в семейном особняке — это слишком скандально. Лично ей было все равно. Она не собиралась вращаться в высшем свете, и скандал ей не нанес бы никакого вреда.
Ее шестилетнему сыну граф отвел комнату в другом крыле, не там, где располагались его, а теперь и ее, покои, но и не на этаже для слуг.
* * *
Вечером он вновь призвал ее в свою спальню. Он, правда, предполагал, что одним из возможных исходов будет ее бегство. Прихватит что-нибудь ценное из его особняка и сбежит. Но она осталась. Слуги доложили ему, что мальчик со своей няней занял отведенную ему комнату, Джоанна заселилась в спальню графини.