— Ты ошибаешься, — мягко сказал Палач. — Я не за тобой. Я здесь для того, чтобы помочь юноше, отца которого ты убил.
В памяти Косты в тот же момент прозвучал крик осиротевшего, но еще не осознавшего потерю мальчишки, и его взгляд, полный боли и непонимания. Крылатый сглотнул образовавшийся в горле комок, привычно подавил полоснувшие по нервам эмоции: боль, стыд, ярость… ненависть к тому, в чьей руке был он, меч по имени Коста.
Нет, сейчас не время для эмоций. Совсем не время.
— Зачем тебе я? — хрипло спросил он.
— Вы с ним заняты одним делом.
— Поясни, — слегка приподнял бровь крылатый.
— Это становится очевидно, когда видишь всю картину целиком, — пожал плечами Палач. — Оцениваешь причины и их следствия. Знаешь, кто, какую, и когда сыграет роль. Одним словом, видишь всю мозаику, а не ее разрозненные кусочки.
— Покажи.
В сознании Косты вспыхнули тысячи образов-осколков, они переплетались, сливались, смешивались, постоянно изменялись, не давая понять, что они собой представляют. А затем осколки мозаики внезапно слились в единое целое, где всему было свое место и время, все было взаимосвязано. Коста неожиданно для себя понял, почему Теодор так отреагировал на известие о Кате Годзальской, почему Кейтаро приказал убить инженера Ветровского, осознал подоплеки тысяч непонятных ему до сих пор событий. А затем все закончилось, осколки мозаики рассыпались, и он снова стал самим собой.
— Я тебе не завидую… — глухо произнес Коста.
— А я — тебе, — дернулись в намеке на усмешку уголки губ Палача. — Кстати, меня зовут Эриком.
— Мое имя ты знаешь.
— Знаю.
Довольно долго они молчали, глядя в никуда и, наверное, думая — каждый о своем. А потом Коста едва слышно спросил, не сумев удержаться:
— У меня есть шанс когда-либо искупить?..
— Перед Создателем ты уже искупил, — чуть дрогнули губы Эрика. — А вот сумеешь ли искупить перед собой — зависит только от тебя.
— Искупил?
— После той ночи, которую ты провел с женщиной, ты не перестал быть. Это тебе ничего не помогло понять?
— Я запретил себе думать об этом.
— А зря. Пройдемся, зачем людей пугать… раньше времени, — лениво сказал Эрик.
Коста пожал плечами, встал и двинулся к выходу. Палач достал из кармана купюру, положил на стол и двинулся за ним.
Луна висела над островом, пронзая ветви и листья холодным белым светом. Двое шли по узкой тропинке к недалекому пруду, наполненному той же непрозрачной чернотой, что плескалась в канале и очках Палача.
— Ваш мир почти мертв, — неожиданно сказал Эрик.
— Да. Почему так считаешь ты? — внимательно посмотрел на него Коста.