- Пан, стреляй. Стреляй, пан!
- Тот исполняет просьбу. Стреляет спокойно, деловито. А почему «пан»? Откуда появилось это слово? В обращении к немцам здесь почти все пленные называют их панами. И немцы откликались. Видимо, это слово пустили в оборот пожилые украинцы, побывавшие в плену в империалистическую войну.
Много ли вот так расстреливали? Как-то я оказался в хвосте колонны, значит, вижу почти всех расстрелянных с нашей колонны за этот день. Трупы валяются по одному, по два, а иногда даже по три вместе. В среднем, по моим подсчетам, на один километр пути пять погибших. Если переход составляет 30 километров, за день 150 расстрелянных. За 10 дней перехода набирается полторы тысячи человек расстрелянных, ни в чем не повинных людей.
Впрочем, статистика эта весьма относительная. Больше погибают обычно в начале этапа, слабые, наименее приспособленные к трудностям, а остаются молодые, сильные. Мы с напарником в ряду, сразу поняли, что тут ноги играют решающую роль. Не дай бог натереть или что-нибудь подобное! Опыт старого пехотинца крепко пригодился. Поэтому при ночевках мы тщательно протирали ноги, перекатывали портянки.
Шли мы через украинские деревни. Местные жители старались всячески помочь нам. При входе в деревню они заранее разбрасывали куски тыквы, кукурузные початки, хлеб. Этого момента, входа в деревню, каждый из нас ждал с надеждой. Но все доставалось передним. Бросали эти продукты в толпу, тогда образовалась куча, и немцы пускали в ход штыки и приклады. Некоторые женщины стояли в стороне, пряча руки под фартуком. Тогда, улучив момент, подбегаешь к ней в полной уверенности, что руки у нее не пустые. Момент надо выбирать тоже умеючи. Чтобы передний конвойный был ближе, чем задний, потоку что стреляет обычно задний: передний смотрит вперед. Если успел юркнуть в колонну - спасен, тут не стреляют, но если не успел - извини, товарищ, сам виноват: конвоир уложит наповал.
Пересыльные лагеря были устроены на расстоянии одного дневного перехода, примерно в 30 километрах друг от друга. По-видимому, мы первые шли по этому маршруту, никаких следов пребывания пленных до нас не было. В октябре 41 года уже были ночи холодные. Мы копали небольшой окопчик на двоих, вниз стелили ни одну шинель, сверху другой укрывались и, прижавшись друг к другу, засыпали. Позднее, когда холода усилились, нашли другой, более действенный, способ согреваться. Передний ряд ложится или стоит, согнувшись, упираясь в стену. На спину к людям первого ряда как бы ложится другой ряд, но при этом стоит на ногах. На второй ряд - третий, третий и так далее. Многотысячная толпа, то ли стоя, то ли лежа на спинах товарищей, спит. Становится тепло, особенно ногам, даже пар идет. Полная тишина, слышатся только сопение или храп. Нужда всему научит. Иногда в лагере идет интенсивная работа. Когда, например, мы притащили ржаные снопы. Всю ночь молотили рожь и жарили зерна. Колотили палками или куском кирпича, да так тщательно, аккуратно, что ни зернышка не пропало. Солому жгли, а жарили зерно на кусках жести, которые предусмотрительно подбирали в пути. Да и котелки были у многих. Шли мы на запад, на Кременчуг. Этот город я не забуду до последних своих дней. Поэтому ему надо выделить особую главу.