Случай в бане
Я по-прежнему хожу на работу, а по воскресеньям играю на свадьбах. Как-то я явился туда небритым. Один из гостей предложил свою бритву. Побрился. Через несколько дней на подбородке появились волдыри, потом черная короста, которая стала быстро распространяться по лицу, шее и груди. Лекарств никаких в деревне нет. Пробовал мазать керосином - не помогает. А в это время объявили набор молодежи для работы в Германии. Нас, пленных, записали, конечно, в первую очередь, в том числе Костю-лейтенанта и обоих Ковалей. Повели в райцентр Жашков. Там я отбрыкался, благодаря сикосу, болезнь оказалась заразной, и меня вернули. В больнице фельдшер дал мне какую-то твердую мазь вроде смолы или сухого дегтя. Я стал мазать, и дело пошло на поправку. А сколько радости было для хозяйки Марийки! Бедняжка любила до безумия.
Примерно через месяц - второй набор в Германию. На этот раз отвертеться не удалось: едкое уже прошел, только на шее остался еле заметный шрам. Сутки продержали в Жашкове, в школе под охраной, на вторые сутки на вокзал и в эшелон. Моя хозяйка Марийка и несколько женщин не поленились придти нас провожать за 20 км. Поистине любовь на все способна. Я вылез из вагона и при всех ее поцеловал.
Поезд тронулся, колеса застучали, и наш путь в Германию начался. В нашем вагоне, кроме меня, еще один пленный-примак Федя, молодожены (я у них еще играл на свадьбе) и девчата 15-20 лет, многие окончили 10 классов. Среди них и Люся, сестра моего товарища в Конёлах, бывшего студента-медика последнего курса. Когда прощались, он подвел ко мне свою сестру и сказал: "Люся, держись этого человека, с ним не пропадешь”. И мне: "Я тебе поручаю самого дорогого мне человека - сестру. Береги ее". Поэтому, когда стали укладываться спать, Люся со своими пожитками пришла ко мне и легла рядом. Я, конечно, ее не тронул.
Приехали в Брест. О героической обороне крепости мы, конечно, не слыхали. Ссадили, повели в какой-то непомерно длинный барак, накормили впервые горячей пищей. Какой это был суп - не помню, потому что не был голодный. Потом повели в город, в баню. Шли долго, перешли какой-то виадук, потом мост через реку. Перед баней мужчин наголо постригли, а всем, в том числе и женщинам, побрили все интимные части тела. Процедура была неприятна особенно девушкам, так как производили ее мужчины, правда, свои , русские, но все-таки. Немцы очень боялись, что русские могут завезти в Германию вшей. Все белье и одежду тщательно пережарили.
В бане произошел такой инцидент. Об этом со смехом рассказали женщины. Вошли несколько немецких солдат (а может, офицеры). Они со смехом прошли по залу, осматривая голых женщин. Один из военных подошел к 17-летней Гале, моей соседке по Конелам, полюбовался на ее формы и похлопал пониже спины. Галя закрыла лицо руками и заплакала. Впрочем, случай этот был исключительный. В Конёлах я спрашивал, как вели себя немецкие солдаты после взятая деревни, не было ли изнасилований. Все сказали, что ни одного случая, даже попытки, изнасилования не было. Не было и сожительства, хотя солдаты жили в хатах довольно долго. Чем это объясняется, трудно сказать. Забегая вперед, скажу, что в Германии на стенах в столовых и кафе висели инструкции об обращении с советскими гражданами. В одном из многочисленных пунктов сказано: "Русскому нет места за немецким столом в немецкой семье. Сожительство рабочих с Востока ("остарбайтеров") с немцами карается: русской стороне, будь то мужчина или женщина, - смерть, а немецкой - вечный позор, женщинам обрить наголо волосы на голове.