Мужчина стряхнул пепел в стеклянную пепельницу на барной стойке и вопросительно изогнул льняную бровь, на что его племянница сообщила:
— Это Джил Прайд, моя подруга, она работает в магазине при отеле.
— Я рада познакомиться, моя дорогая. — Карен Мэнит в буквальном смысле излучала элегантность; у нее были мягкие волосы такого же цвета, как у красавиц Тициана, зеленовато-голубые глаза, родинка на высокой скуле, благородный бежевый цвет стильного костюма выгодно оттенялся мягким коричневым тоном норки. — Так замечательно, что вы пойдете в театр вместе с Линдой, — улыбнулась она. — Бедная девочка, ее каникулы в Англии не удались, осталось совсем немного — на следующей неделе мы уезжаем. Мой брат, — взгляд необыкновенных голубых глаз обратился к мужчине, — вбил себе в голову, что «Норлундс» придет в упадок, если он как можно быстрее не вернется к своим обязанностям, и к тому же настаивает, чтобы мы летели домой вместе с ним.
Эрик Норлунд приблизился, и, так как теперь формально Джил была представлена ему, маленькая ручка девушки просто исчезла в его широкой ладони. Внезапно, на какое-то мгновение, Джил почувствовала, что сквозь нее словно прошел электрический заряд. Волна необъяснимого жара окатила ее до самого горла, и она поспешно отдернула руку, как только мужчина выпустил ее, желая в этот момент только одного — очутиться где-нибудь за пределами апартаментов Мэнитов, например в надежной безопасности подсобки своего магазинчика.
— Вы часто ходите на работу пешком, мисс Прайд? — поинтересовался Норлунд звучным, несколько резковатым голосом, который Джил уже слышала.
— Только когда хорошая погода, мистер Норлунд. — Ее ресницы задрожали и опустились, когда девушка встретила взгляд пронизывающих, неумолимых, словно дуло пистолета, серых глаз. — Я живу в общежитии за парком, так что пешком получается быстрее, чем ждать автобус.
— Должно быть, это ужасно — жить в общежитии? — пожелала непременно узнать Линда.
— Нет, это не так плохо, как может показаться. — Джил с облегчением повернулась к подруге. — Мы должны возвращаться к одиннадцати вечера, но на это ворчат в основном девушки, у которых есть приятели.
— А вы, конечно, к этой категории не относитесь, да? — прозвучал вопрос из-за клубов дыма сигары.
Джил отрицательно покачала головой и, бросив быстрый взгляд на настенные часы, заметила циничную усмешку Эрика Норлунда. Девушка воскликнула:
— О, Линда, мне пора возвращаться на работу!
— Я провожу тебя до лифта.
В тот момент, когда Линда взяла Джил под руку, та успела увидеть, как, иронично изогнув бровь, Эрик Норлунд многозначительно посмотрел на сестру. Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения девушки, она внутренне взорвалась: «Он думает, что я общаюсь с Линдой только потому, что она богата?!» От возмущения ее бросило сначала в жар, потом в холод. «Никогда не проси и никогда не жди, но с улыбкой принимай все, что тебе дают», — таково было правило ее бабушки, и девушка старалась следовать ему.