Короткое путешествие по мрачному кварталу жилого микрорайона напоминало путешествие в прошлое. Одноликие девятиэтажки, выбитые двери подъездов, бездомные кошки на помойных ящиках притупляли рассудок и дразнили тугой змеиный комок, медленно просыпающийся внутри — злость. Обрушить длань тёмной судьбы на беспомощную, погрязшую в нищете и насилии человеческую массу. Стереть с лица земли всё, что превратило жизнь народа в убогое существование, и всё, что не способно тому сопротивляться! Ворону показалось, одно ничтожное усилие воли, и жестокое желание исполнится вопреки логике, рассудку, вопреки самой реальности. Он внутренне содрогнулся и глянул на Тура, шагающего рядом. На бледном лице не отражалось ни тени эмоций, но Ворон не сомневался, что близнеца посетила похожая мысль.
— Буду говорить я, — произнёс Тур. — Ты на взводе, это нехорошо.
Ворон согласился. Чтобы спустить курок его запутанных, как гадюки в сентябре, нервов, сейчас хватило бы одного неаккуратного слова.
У подъезда поджидал высокий вальяжный субъект, на вид ровесник Полозовых. Приближавшихся близнецов он заметил, но встречать не торопился. Беспечно сделал последнюю затяжку, «отстрелил» окурок в кусты, забросил на плечо джинсовую куртку и тогда только прошёл вперёд несколько шагов. Владимир Полозов протянул ему руку.
— Привет, Славик. Быстро ты задачку решил.
— Школа твоя, работа моя, — Славик широко улыбнулся. — И без паники. Теперь я всё делаю чрезвычайно чисто.
— Самоуверенность тебя погубит, — покачал головой Всеволод Полозов.
— А я вправду мужик умелый! — посмеялся Славик и пожал руку второго близнеца. Повинуясь движению рельефных мышц, наколка на предплечье — весёлый чертяга с трезубцем — криво усмехнулся.
— Надеюсь, нас ты не прослушиваешь на своей станции? — осведомился Владимир Полозов.
— Обижаешь! Я не любопытный. Я только ради дела. А кроме того, есть хорошая поговорка: не руби сук, благодаря которому не сел. Двигайте за мной, — он сбросил игривый тон. — Клиент готов. Подан тёпленький.
Полозовы поднялись на третий этаж.
Из коридора квартиры, являвшейся целью ночного путешествия, пахнуло папиросным смрадом, прокисшим пивом и сладковатым душком косметики. В приоткрытой комнате слева всхлипывала женщина.
— Смолкни, дура! — гаркнул Славик в щель и захлопнул дверь. — Она никого не видела, — приглушённо добавил он и по-хозяйски двинулся на кухню.
Братья проследовали за ним.
— Вот он. Мы его слегка обработали. Рыпаться не будет. И ответит на все вопросы кристально честно.
Увидав вошедших мужчин, белобрысый парень на полу беспомощно приоткрыл окровавленный рот и из последних сил вжался в батарею. Поработали с ним основательно, судя по результатам, оставшимся на толстощёком лице.