Доктор Т. Р. Киллин, проживающий в доме № 68 по Брик-лейн, сообщил, что, когда его вызвали на освидетельствование, по прибытии на место он обнаружил женщину. Она уже была мертва около трех часов. На теле насчитывалось 39 ран, смерть наступила примерно три часа назад. На вид умершей приблизительно тридцать шесть лет, она хорошо упитана. В ходе проведения осмотра трупа было установлено следующее. Левое легкое пробито в пяти местах, правое в двух местах. Сердце, с признаками ожирения, пробито в одном месте, но именно эта рана могла послужить причиной смерти.[184] Печень, здоровая, была пробита в пяти местах, селезенка — в двух местах, желудок, совершенно здоровый, — в шести местах. Раны, во всяком случае большая их часть, были нанесены ножом или кинжалом, тем же, которым пробита грудная клетка. По мнению доктора, все раны были нанесены еще при жизни.
Коронер заявил, что он надеялся на опознание тела, но к настоящему моменту три женщины назвали покойную тремя разными именами, в связи с чем он предлагает оставить пока этот вопрос открытым. Дело будет вести детектив инспектор Рид, который приложит все усилия, чтобы найти исполнителя этого жестокого убийства, одного из самых страшных, какие только можно себе представить.
Коронер отметил, что убийца, должно быть, совершенно озверел, если нанес беззащитной женщине такое количество страшных ран.
После этого коронер обратился к жюри, которое постановило: считать случившееся умышленным убийством и выдвинуть соответствующее обвинение в отношении неустановленных лиц или неустановленного лица.
Письмо
Брэм Стокер — Холлу Кейну
14 августа 1888 года
Дражайший Кейн! Надеюсь, ты пребываешь в полной безопасности в стенах своего замка, а твое возвращение на остров прошло быстро и без затруднений. Ты поступаешь правильно, друг мой. И пока ты находишься в безопасности, рядом с женой и ребенком, знай, я буду извещать тебя обо всех событиях здесь, впрочем, пока ничего не происходит.
Мне кажется, это было обычное уголовное дело, как и предполагала Сперанца. При всех ужасающих подробностях, сердце не было забрано. Никаких подарков сюда, в дом № 17, также не доставляли. Итак, я снова наблюдаю и выжидаю. Кейн, я понимаю не только как друг, но и просто как человек, что ты не способен был продолжать это еще хотя бы миг. Я все понимаю. Твой отъезд был к лучшему, как для тебя, так и для твоей семьи. Мне и самому предстоит вырабатывать новый план, поскольку Флоренс с Ноэлем должны вскоре вернуться из Дублина. Скоро прибывает и Генри, который, скажу я тебе, тоже будет своего рода дьяволом. Он пишет о планах поездки в Эдинбург в связи с постановкой «Макбета». Почему бы тебе не присоединиться к нам в «Старом дымокуре»?. Генри бы это порадовало, а о моих чувствах и говорить нечего.