— С этим надо что-то делать. Поговорила бы ты с кем-нибудь, что ли.
— С психиатром?
— Ну вроде того.
— Рассказать о том, какое у меня было детство, выговориться, то-се?
— А что? Многим помогает.
— Мне снится никакое не прошлое. Будущее.
— То есть?
— Снится, что будет со мной и с Мией. И не только с нами, а со всеми. Какая-то катастрофа.
— Можно мне посмотреть рисунки? Ты же его нарисовала, в смысле сон, да?
Я и правда нарисовала все на обоях, но потом свернула их обратно, потому что не могла сидеть и смотреть на это.
— Вон там, — говорю и киваю на рулон, который стоит в углу.
Винни начинает его разворачивать, держит перед собой, потом понимает, какой рисунок большой, и кладет бумагу на пол, придавив края моими тапками.
— Господи, — говорит он. — Господи Боже милосердный! Это же тот парняга с парковки. И дома, и огонь… Господи Боже, Сара, ты хоть знаешь, что ты нарисовала?
Мотаю головой, потом смотрю на него — а он весь белый от страха.
— Тут дата стоит: первое января 2027 года. Это тогда и будет?
— Да, мне снится, что это первое января.
— Господи.
Проводит руками по лицу, но затравленное выражение никуда не девается.
— Цыпа, нельзя держать это в себе. Это же по-настоящему. По-настоящему, так?
— Откуда я знаю, Вин? Для меня — да. И парень этот, Адам, — я его сначала во сне увидела, а потом уже наяву. И ожогов у него тогда не было, но я его видела, знала, что с ним это случится.
— Блин. Жуть какая. Бедная ты, бедная. Нет, надо всем рассказать. Я знаю отличное место. Поехали покажу.
— Вин, пять утра. Я кормлю ребенка.
У него в голове свои часы, не как у людей.
— Пусть она поест. Тогда и поедем. Я тебе покажу. И достану тебе баллончики с красками — у одного моего друга есть. Надо показать миру…
— Винни, ты хочешь, чтобы я это на стене нарисовала?
— Ну да, например.
— Нет. Ни за что.
Тут он становится серьезным:
— Надо. У тебя нет выбора. Ты должна всем рассказать…
— А иди ты, Винни, ничего я никому не должна.
— Должна-должна, раз ты знаешь, что будет.
Ты что, сама не понимаешь? Мотаю головой.
Винни снова смотрит на рисунок:
— Это Судный день, Сара. Ты, блин, Судный день нарисовала.