И стал спускаться вниз, мимо маклерской конторы, продуктового магазина, пансиона и кондитерской, а дойдя до небольшого торгового центра, пустого и темного, поднялся по ступенькам в аркаду и остановился перед одной из дверей. Михаил поднялся вслед за ним и удивленно присвистнул.
Большое окно рядом с дверью то ли в магазин, то ли – судя по ящикам за стеклом – в какой-то склад оказалось витриной, заставленной виртуозно сработанными моделями разных средств передвижения.
Изумительно подробно и точно сделанные легковушки, мотоциклы, автобусы, велосипеды – как старых, так и новейших моделей – занимали место на многочисленных полочках, перевернутых коробках, ступенчатых подставках. Но главное: в центре окна-витрины разлегся весенним зеленым бегемотом искусно сработанный холм, поросший деревьями, кустарником и цветами и опоясанный рельсами железной дороги. На рельсах застыли игрушечные вагончики. И всему здесь нашлось место: будке обходчика, кирпичному зданию станции с остроконечной башенкой (часы показывали полшестого), головастым фонарям, носильщику с тележкой, полной саквояжей, а также нескольким пассажирам на перроне, среди которых выделялась комично толстая дама в шляпке, с букетиком трудноразличимых цветов на тулье…
– Это что! Сейчас увидишь, как все это засвистит-затарахтит. Ты будешь поражен! – И Леня толкнул дверь.
Они вошли в магазин, вернее, друг за другом протиснулись в щель между ящиками и полками. Здесь было странно тихо, затхло и сумрачно. Даже свет не горел.
– Это не всегда так, – проговорил Леня, будто извиняясь. – Время, понимаешь, – не сезон, воскресный день. Без туристов здесь все впадают в спячку. – И крикнул в глубь помещения: – Мсье Пероттэ! Мьсе Пероттэ!
В конце коридора вспыхнула вертикальная щель, там задвигались… звякнула какая-то банка или ложка, заскрипели пружины. Через минуту возник и осторожно двинулся навстречу силуэт калеки на костыле.
Леня быстро и приветливо заговорил по-французски, тот ахнул, отозвался – видимо, узнал. Они сошлись в узком пространстве между полками, где невозможно было развернуться, и принялись горячо трясти друг другу руки.
– Потом все объясню, – быстро обернувшись, бормотнул Леня и что-то сказал мсье Пероттэ, указывая на друга. Тот с готовностью кивнул, включил какой-то рычажок, озарив помещение магазина, который оказался не таким уж и маленьким. Еще один щелчок – и вдруг слегка загудело, защелкало, маленькие фонари на кольце железной дороги налились апельсиновым светом, поезд свистнул, дернулся и поехал по рельсам.
Самое удивительное, что искусственный холм медленно вращался сам по себе, что создавало абсолютную иллюзию естественного движения поезда, так как менялись декорации и пейзаж. Поезд мчался вдоль горных склонов, машинист давал гудок, обходчик сигнализировал фонарем, носильщик объезжал по перрону толстую даму в шляпке… Мимо проплыл ремонтный вагон с открытой платформой, на которой стояли рабочие в синих куртках, причем один наклонялся через борт платформы, на что-то указывая рукой приятелю… Целый день можно было стоять тут, глаз не сводя с этого механического чуда, со всех этих деятельно жестикулирующих крошек.