— У него есть пациенты? — справился у полицейского Редмонд.
— Нет, сэр. В утренние часы их не бывает. Его обычно вызывают по телефону на дом.
— Его кабинет прослушивается?
— Да, сэр, но не нами.
— Скажите мне то, чего я еще не знаю, — сердито проворчал Редмонд.
— Или чего не знает Корралес, — добавил Маркс. — Где его машина?
— Черный седан припаркован там, где не разрешена парковка. — Полицейский указал на угол.
— Надо вызвать машину технической помощи, — сказал Маркс. — Это важно. Осколки стекла могли остаться на подошвах его обуви. Осколки от разбитой электрической лампочки. Они могут прилипнуть к педалям тормозов.
Доктор выглядел не на шутку испуганным, когда в его бедно обставленную приемную вошли четыре полицейских детектива. Он увидел их в открытую дверь своего кабинета. Прекратив разговор по телефону, он улыбнулся им. Видимо, он делал это часто, и тогда его лицо становилось красивым. Но исчезала улыбка, и с нею исчезала былая красота, подумал Маркс. Доктор встал, встречая их.
— Джентльмены из полиции, я полагаю?
Редмонд вынул свое удостоверение.
— Вы нас ждали, доктор?
— Я знаком с американской полицией, иногда они оказывают мне честь своим посещением, иногда наказывают. Что меня ждет нынешним утром?
Немудрено, что старик Болардо не очень хорошо понимал его: доктор говорил на слишком хорошем для сторожа английском языке.
Корралес, указав на желтые деревянные стулья, пригласил их сесть.
Маркс не помнил, чтобы ему когда-нибудь доводилось встречаться с революционерами, но по живому пронзительному взгляду доктора понял, что перед ним незаурядный их представитель. Он был крепким и мускулистым, несмотря на кажущуюся худобу, и лет ему было сорок, не больше.
— Мы хотели бы знать, доктор, где вы были в понедельник вечером, начиная с шести часов.
— Понедельник, двадцать четвертого. — Корралес полистал свой настольный календарь хорошо ухоженными руками. Эти руки не имели никакого отношения к крысам и рахиту нью-йоркских трущоб. — Вы знаете, что временами я работаю в клинике на Одиннадцатой улице?
— Да.
— Я был там до шести и после, возможно, до восьми. Затем я взял машину и поехал в город поужинать в моем любимом ресторане — «Лас Палмас» на Четырнадцатой улице. Иногда я там встречаюсь с друзьями. Сделал два звонка, да, вот еще — пневмония у ребенка, я перевез его из приюта в больницу на Ленокс-авеню.
— Вы сами перевезли ребенка?
— Конечно, нет. Я вызвал карету скорой помощи.
— В котором часу это было, доктор?
— Было уже далеко за десять, когда пришла карета. Я опаздывал на собрание.