— Просто они доктора, — спокойно ответил Болардо.
— Если бы он оставлял здесь свою машину, а вам надо было ее переставить в другое место, куда бы вы ему позвонили?
— Он оставлял ключи в машине.
— Но однажды вечером он забыл же запереть ворота на замок? Послушайте, неужели вы не соображаете, что из нас делают дураков, из вас и всего полицейского участка?
— Я себя дураком не чувствую, я получаю свои десять баксов.
Херринг еле сдерживал себя. Если он сорвется, это ничего ему не даст.
— Мистер Болардо, вы сказали, что он позвонил вам по телефону. Откуда вы знаете, что это звонил он?
— Потому что он сам сказал… — Болардо снял шляпу и почесал голову. В темноте его седые волосы светились как нимб.
— Он, кажется, сказал: говорит доктор… но имя я не расслышал.
— И вы не попросили его повторить имя, зная, что мы его разыскиваем? Вы не хотите, чтобы мы его нашли, не так ли, мистер Болардо?
— Пожалуй, что да. Это только приведет к неприятностям.
— Мистер, у вас уже неприятности. Вы сообщили ему, что полиция хочет поговорить с ним?
— Нет, сэр. Он меня об этом не спрашивал.
Херринг был вне себя от бешенства. Ему трудно было поверить, что Болардо говорит правду. Нельзя же быть таким дураком. Но если он притворяется, то это так не делают. Может, доктор тоже туповат. Придется мириться с этим, если хочешь хоть чего-то добиться.
— Ладно, мистер Болардо. В следующий раз, как услышите о нем, узнайте его имя, ладно? И сообщите нам.
Дождавшись напарника, Херринг отправился в участок. Редмонд уже ушел, вместо него остался лейтенант Маркс. Херринг сообщил ему свои печальные новости.
— Что это может значить, лейтенант? — спросил он. Херринг хотел, чтобы кто-то развеял его сомнения. А они были, и не без основания.
— Наверное, машина в розыске, — сказал Маркс. — Мы, возможно, так и не найдем ее.
— А доктора?
— Он позвонил сторожу вечером, в часы ужина?
— Так сказал мне старик Фред.
Маркс покачал головой.
— Зачем? Зачем рисковать? Почему не подождать? Может, он хотел что-то выведать у сторожа?
— Нет, сэр. Я спросил у сторожа, сказал ли он ему, что его разыскивает полиция. Болардо ответил: нет, мол, не сказал, потому что тот не спрашивал.
Марко посмотрел на листки бумаги в своих руках — продиктованное им по телефону описание внешности человека, которого Анна Руссо могла видеть, но плохо запомнила, а Мазер дополнил. Один мужчина был плотен и коренаст, другой — худой: это не мог быть один и тот же человек. Но было в них что-то общее, а вот что, он не мог вспомнить.
Херринг подал ему запись того, что говорил Фред Болардо. Маркс сначала пробежал ее глазами, а потом зачитал вслух: — «Он был чертовски осторожен, когда говорил, иногда произносил слова так, будто он иностранец». Маркс, посмотрев на Херринга, вспомнил последние слова Мазера о человеке, напоминавшем ему дипломата, и громко спросил: — Русский?