В ту пору Богдану было около тридцати лет. Причина столь затяжной холостяцкой жизни неизвестна, потому что будущий бунтарь никогда не был равнодушным к женской красоте, а даже наоборот…
Была Ганна болезненной, ласкового характера и целиком отдавалась домашнему хозяйству. Брак с Ганной оказался удачным. Двадцать лет прожили они в согласии. Вырастили двоих сыновей – Тимоша и Юрия (последнему дважды вручали гетманскую булаву) и четырех дочек – Катерину, Степаниду, имена двух младших не установлены.
Историк Ярослав Дашкевич полагает, что Хмельницкий имел от первого брака, по крайней мере, троих сыновей (Тимоша, Юрия и, вероятно, Андрея) и шесть дочерей, известны имена лишь двух.
Историк Иван Крипякевич в очерке «Богдан Хмельницкий» пишет, что об этом есть весть из Корсуня от октября 1651 г.:«Съехалась вся семья Хмельницкого, жена с детьми, четыре уже подрастающие дочери, двое младших сыновей, а третий Тимошка старший…».
Доктор Антоний 1-й (псевдоним исследователя истории южно-западной Украины Иосипа Ролле, сына французского эмигранта) в своем очерке «Женщины при чигиринском дворе» называет только Катерину, Олену или Степаниду, Тимоша (родился в 1635 г.) и Юрия (1641 г.).
Богдан исправно нес службу, часто отлучался в военные походы. Ездил на дипломатические переговоры в Варшаву, даже в Париж, и львиная доля хлопот по хозяйству ложилась на хрупкие плечи жены. Хутор Субботов был и гордостью, и залогом устойчивых доходов Хмельницких. Богдан продвигался по службе, стал сотником.
Семейная идиллия кончилась, когда на сцене появилась персона, известная в истории как «чигиринская подстаростиха». В 1639 году подстаростой в Чигирине стал Данила Чаплинский, выходец из Литвы, человек уже немолодой, вдовец. История характеризует его как человека грубого, заносчивого, «пьяницей беспробудным» называл его впоследствии Хмельницкий. Неприязнь была взаимной. Независимый, гордый, состоятельный сотник возбудил у подстаросты ненависть. Не мог подстароста смириться с тем, что «холоп» (он узнал, что предки Хмельницкого были мужиками) – человек богатый, что к нему благоволят немало местных вельмож и даже сам польский король Владислав IV. К тому же подстароста положил глаз на хутор Субботов и на молодую польку, которую приютили Хмельницкие и к которой был явно неравнодушен сам хозяин.
Происхождение этой, как пишет доктор Антоний 1-й, «степной Елены» неизвестно. Как сирота она нашла прибежище в доме Хмельницких. Трудно сказать, чем она там занималась. Болезненная хозяйка нуждалась в помощнице. Но помощница Ганны сумела занять место и в сердце ее супруга. Трудолюбивая подруга жизни войскового писаря, возможно, и примечала кое-что, но молчала: она не ощущала в себе силу как-то повлиять на супруга.