Так что, вполне возможно, что наш действующий заводик замедлил естественный процесс, который идет на благо всего выжившего человечества. Не сильно, конечно, замедлил — в тех уголках планеты, где такого счастья людям не привалило — там этот процесс идет полным ходом, и, возможно там к "шестерке" адаптируются быстрее — если раньше от инфекций не умрут….Все, конечно, не умрут никогда — но потери могут быть большими. И вот тут, правда, всегда стоит та самая дилемма — что лучше: судьба всей популяции — или судьба одного человека? Вроде, все и ясно, а если этот человек — ты сам? Или твой ребенок? Вот тут и начинаются рассуждения о том, что каждый человек — целый мир, и даже Вселенная, и негоже цивилизованному обществу жертвовать и одним своим членом — если его спасти можно. Хорошо в шахматах: жертвуешь пешку — выигрываешь качество. Так люди — не пешки ведь.
Они неспешно шли по длинному коридору, и Артем с любопытством смотрел на окружающую обстановку. Когда-то давно он лежал в больнице — но помнил этот эпизод смутно: белые стены, резкие крики медсестер: " Терапия! На уколы!", обжигающую боль в ягодице, когда туда всаживали из шприца раствор "витамина В" — боль была такая сильная, что поневоле запомнил, как эта пакость именуется… Что-то напоминало в здешней обстановке ту, но было кое что и новое. Ну, вот хотя бы, что все здесь с оружием — это само по себе неудивительно, без оружия сейчас редко кто ходит, но в движениях и медсестер, и даже моющей пол санитарки читалась скрытая готовность это оружие применить в любую секунду — пожалуй, больше даже, чем у тех охранников, что их сторожили в ночь перед операцией. Санитарку эту, сосредоточенно трущую пол, заметил и Старый, и кивнул головой на пистолет, висящий у нее на поясе:
— Тоже всех снабдили, ну правильно. И что, умеют?
— Ну, как всегда — кто лучше, кто хуже — но в целом — справляются. Тарасовна, та что с Варькой в смене работает, конечно, не тот стрелок. А вот у меня такая Елена есть, на прошлой неделе инфарктника завалила, глазом не моргнув. Он в туалет пошел, на толчке напрягся — и кранты… Главное, склерозник, доску забыл поставить, и не проследил за ним никто. Он и перевалился через дверь, да и пополз к остальным больным. Кто другой заголосил бы, а она — ничего. Меня позвала, спокойно так, чтобы паники не поднимать, я посмотрел — точно, зомбанулся дед, ацетончиком пованивает. Я бы и сам констатировал, так она меня сама попросила — дескать, можно мне? И запросто так — в затылок ему, он ведь как сидел, так со спущенными штанами и остался, потому и полз.