— Как…вы?
— Да мы то нормально, — бодро начал Крысолов, — вот Банан только немного сачкануть решил, притворяется вон, аппарат занимает только.
Куска, его бодрость, однако, не обманула, потому что он помрачнел, глянул на кровать Банана и с сомнением покачал головой.
— А… Сикока? — снова прошипел он.
— Живой, живой, — успокоил его Крысолов. — На операции.
— Серьезное… что? — напрягся Кусок.
— Ну, — неловко замялся Крысолов, отводя глаза в сторону, — руку он, короче… того.
Кусок помрачнел еще больше и жестом спросил: "Куснула"?
— Не сама. У нее там… — Крысолов быстро рассказал Куску, на какого морфа они охотились на заводе. Дмитрий тоже внимательно выслушал рассказ Крысолова, который Старый дополнил малопонятными Артему медицинскими подробностями. После того, как Крысолов закончил, Дмитрий сказал:
— Вы знаете, меня периодически посещает мысль, что в Песце — виноваты мы все, не исключая меня. Вот даже у Марины вашей — я немного сталкивался с проблемой ЭКО, отчего и знаю — откуда это у неее взялось. Подсаживается обычно несколько эмбрионов — для гарантии, что хоть кто-то приживется. Обычно, бывает, что приживается один, бывает — два. А иногда — как у нее — три, а то и четыре. А что с остальными делать? Вот и смотрят: того, кто потолще, поживее — оставим. А хилого — "редукции" подвергнем. Убьем, короче. Вот и ей, видно, редукцию устроили — как раз накануне Херни. Твои и мои коллеги, — кивнул он Старому, — я ведь тоже наркозы при абортах давал. Тот хотел, было что-то возразить, но в это время послушался дробный стук колес в коридоре, дверь в палату распахнулась и в нее въехала каталка с лежащим Сикокой. Рядом с ней шла та самая девчонка, Варька, держа над головой стеклянный флакон с раствором. Лицо Сикоки было бледным, и Дмитрий недовольно крякнул:
— Эх, много крови потерял. А группа у него, какая?
— Первая минус, — тихо сказала Варя. Почти одновременно с ней это хором сказали Крысолов и Старый.
— А кто у нас с такой сейчас здесь? — Дмитрий наморщил лоб — Строков, Баландин, Иван — а, он на выезде…
— Строкова нет, он заболел, у него ж язва обострилась. А Баландин вчера только для родильницы сдавал.
— Значит, из поселка придется кого-нибудь звать…
Артем решился:
— А у меня тоже первая, резус отрицательный, — неловко сказал он.
Дмитрий удивленно поднял бровь:
— Вот, Варвара, учись у молодого человека, как правильно надо обозначать групповую принадлежность крови… Откуда знаешь?
— Я в больнице когда лежал, мне анализ сделали. Я и запомнил тогда, что я — универсальный донор, а мне только такую же перелить можно.