— …Ты был прав — это баба, — сказал Старый Крысолову, и тот кивнул, соглашаясь. Действительно, хотя волосы у морфа, как и у большинства у них, вылезли, было видно, что, несомненно, когда то — это была женщина с высокой грудью. Одежда на ней тоже давно оборвалась и слезла, только каким-то чудом болталась на шее донельзя грязная сумочка.
— Так, а как же нам ее привалить? — несколько растерянно спросил Сикока, глядя на разваленную голову морфини.
— Попробуйте стрелять на уровне пояса — негромко сказал Старый, — если я прав… — он не договорил, потому что морфиня, обратив, наконец, на них внимание, поковыляла к ним. Когда она вылезла из-за стола, стало видно, что с одной стороны у нее свисают клочья разорванной плоти, и та самая черно-зеленая веревка.
Не сговариваясь, без сигнала, вся команда открыла огонь. Пули рвали серое тело морфини, но она упорно продолжала двигаться. Не доходя до них нескольких шагов, морфиня внезапно остановилась и повернулась к ним боком. Раздался негромкий хлопок, и из внезапно появившегося отверстия, до того прикрытого складкой кожи вылетело что-то черное, покрытое слизью и мягко шлепнулось на пол, не долетев до них буквально метра. Огонь из четырех стволов разнес это черное в ошметки за секунду. А заодно — и веревку, тянущуюся за ним. И только после этого, наконец, морфиня рухнула на пол. Всадив по инерции еще несколько очередей в распростертое тело, они, наконец, остановились. В комнате было тяжело дышать из-за сгоревшего пороха и вони из разорванного пулями тела морфа.
— Завалили-таки, кажись, — нарушил молчание Крысолов. — Сикока — бегом к Куску, помоги ему, и…глянь как он сам. Так что за это дрянь? А, Старый?
— Беременная она была… — как-то нехотя процедил Старый. — Мне надо было еще раньше это сообразить, когда она Куска схватила.
— Постой, ты чего… Беременная? Кто ж это ее? Шутишь, или бредишь?
— Да не п о с л е, а д о того, как она обратилась.
— Как…до того? А чего мы таких ни разу не видели тогда?
— Потому что, до сих пор таких не было, — отрезал Старый. — До сих пор у беременной могли быть следующие исходы: смерть беременной до родов. Если на ранних сроках — неоформленная кора не даст развиться полноценному зомби, плод просто погибнет, беременная-зомби воспримет такой плод, как кусок мяса у себя в животе, и сожрет его, рано или поздно разорвав себе живот — через влагалище. Если на совсем поздних сроках — последние 10 недель, плод тоже зомбанется, потом так в животе и останется, из-за недостатка питания. У зомбачки беременной, даже если она кого и сожрет — все пойдет на построение собственного тела, мертвый плод она воспринимает просто как другого зомби, который у нее почему-то в животе. Если, по какой то причине — плод покидал тело матери — ты сам помнишь Первый роддом в Смоленске (Крысолов согласно кивнул) — такие не сильно опасны, просто по причине отсутствия зубов. Могло быть и по-другому — смерть плода до родов. Опять же — на какой неделе: до 30 — все, как всегда. Мертвый плод, с последующими исходами в виде выкидыша или даже там внутриутробной мумификации. Если позже — можно было попытаться спасти мать, пока внутриутробник не осознал еще, что вокруг него — живое мясо и не отрастил себе зубы — сделать операцию кесарева сечения, со всеми необходимыми мерами предосторожности. Вроде, где — то так и делали, был случай… Если же затянули, пропустили, из глухой деревни баба и на 50-й где-то неделе затянувшейся беременности — мертвый ребенок решал подзакусить — он в с е г д а начинал с плаценты и того места, где она к матке крепится. Мать, естественно, погибала, зомбачилась, но в любом случае, зомби-плод терял неразрывную связь с телом матери. Рано или поздно, под действием силы тяжести происходили, так сказать, "роды". Я один раз всего такое видел, еще до нашей встречи — мерзкое, скажу тебе зрелище… А такого вот —, он развел руками, — просто не знаю, и не слышал о таком. Вот, смотри: — он показал пальцем на тело морфини. — У нее были близнецы, которые составляли с ней единый организм. Мало того — развивались вместе с ней. Она перестроила свой организм, чтобы они могли вылезать из нее — типа, как из сумки кенгуру. Петли пуповины одного из них — вот этого, правого — она использовала как ловчую веревку, она у нее, судя по всему, метров с пять была длиной. Могла петлей захватить, а могла и детеныша выпустить…