…Я рассказывал монотонным тоном, заново переживая все что со мной случилось. Только сделал вставку, насчет капитана Борюсика, откуда я его знаю. Мол, нашел летчика у которого в планшете была фотография, с именами на оборотной стороне.
Комиссар частенько задавал мне вопросы, пытаясь поймать на не соответствии, какой аэродром, где я учился, какие там заведения рядом.
— Откуда у тебя такие пилотажные способности к незнакомой технике. К тому же ЛаГГ или Пе-2?
— Только врожденные способности. Я командиру полка солгал, сказав что умею летать на истребителе, но никак не думал что он так труден в управлении. Думал, что он мне дастся быстро, но… — развел я руками.
— А сбитый мессер на взлете это как?
— Чистая случайность. Успел ударить по гашеткам, когда они пролетали рядом. Просто хороший глазомер. Специалисты воздушного боя увидели бы, что со вторым первое время я не вел воздушный бой, а пытался справиться с машиной уворачиваясь от атак. А вот когда я ее «почувствовал», тогда да, я начал вести бой. Но все равно ЛаГГ очень сложная машина, мне такие еще не встречались, очень трудно было приноровиться.
— Хм, возможно.
— Товарищ дивизионный комиссар, а можно мне начать жизнь с нового листа? Ну там из глубинки, сын полка, воздушный самородок. Новая жизнь, она и есть новая жизнь. Не хочу к старой возвращаться.
— Это решаю не я. Продолжай службу, решение будет приято. Кстати, вот ты поешь песни, которые уже не только полк поет, но и вся дивизия. Их много. Откуда они? Особенно вот эта последняя. «Я ЛаГГистребитель».
— Я товарищ дивизионный комиссар с детства стихи для песен пишу. Как-то берутся они в голове. А эту я в санчасти написал.
Я действительно стал устраивать концерты, которые все больше становились востребованными, летчикам после вылетов тоже хочется отдыхать, и я давал им такую возможность, исполняя тщательно подобранный репертуар. «Истребитель», я спел вчера на вечернем концерте, после окончания полетов.
— Да, я видел черновик, там много что было зачеркнуто и переписано заново.
Еще поговорив около часу, в основном о месте, где я жил, меня выпустили на свежий воздух.
Глядя вслед отъезжающей машине, которая увозила комиссара, я спросил у Никифорова:
— И что теперь будет?
— Скоро узнаем. Кстати, приказ отстранить тебя от полетов, все еще действует. Так что продолжай отрабатывать наряды.
И действительно эти три дня, что прошли с отъезда Макарова, были заняты учебой устава, шагистикой или отработкой нарядов, которые сыпались на меня как из рога изобилия. Ну по крайней мере и в этом была хорошая сторона, я научился чистить картошку, и перезнакомился со всеми залетчиками в обоих полках.