Дорога на Подольск далеко не сразу вывела нас на широкие и раздольные Российские просторы. Вначале она представляла собой обычную сельскую улицу, которая бежала среди одноэтажных домишек с покосившимися крышами, почерневших садов и огородов. На одном из поворотов я даже разглядел болтавшуюся на одном гвозде табличку «улица Советская». Надо же, Советская!
Вдруг подумалось, а как бы все обернулось, если бы не только эта улица, а и вся наша огромная страна по-прежнему именовалась Советской? Конец света наступил бы раньше или позже? А может вообще бы пронесло? И этот наш гений-эмигрант, создавший «Гнев Аида», тихо и мирно сидел бы себе в каком-нибудь НИИ и за зарплату в двести рублей с превеликим удовольствием изучал зависимость роста ягеля где-нибудь в Ямало-чукотском автономном округе от землетрясения в Австралии.
Я уж было совсем собрался улыбнуться этой своей шутке, как глаз царапнуло угрюмое темное пятно прямо по курсу. Вообще-то крутой холм, на который взбиралась асфальтовая лента шоссе, мне был виден уже давно, впрочем, как и деревья, росшие на его вершине. Но то, что их довольно много и растут они чересчур густо… эта истина дошла до меня лишь сейчас. Цирк-зоопарк, похоже, лес или большой парк, такой как в старые времена высаживали вокруг помещичьих усадеб. Дорога шла по самой его кромке. Целая сеть домов, домиков и домишек располагалась по обеим сторонам шоссейного полотна. Те, что стояли справа на ровных открытых участках, конечно же, не стоило сбрасывать со счетов, но особо они меня не беспокоили. Совсем другое дело — строения, упрятанные под сенью мрачных, обожженных кислотными дождями крон.
— Неприятное местечко! — Леший тоже был начеку.
— Согласен, — кивнул я. — В таких местах и гнездится всякая, самая отвратительная нечисть. — Заметив, что Андрюха смотрит на меня, я мотнул головой в сторону башенной пулеметной установки и всех, кто за ней находился. — Передай там назад… Пусть не расслабляются.
Загребельный послушно прогорланил приказ и тут же вернулся к изучению местных достопримечательностей, время от времени посвящая меня в свои мысли:
— Сейчас речушка будет, — сообщил он. — Берега топкие, кустарником заросли. Самое место для мокриц.
Я представил себе двухметровых, плоских червей все брюхо которых словно щетка утыкано сотнями, если не тысячами, тонких, но довольно проворных отростков. Они заменяют мокрицам лапы, ими же твари и впиваются в тела своих жертв, практически срастаясь с ними.
— Нам мокрицы пофигу! — я не стал скрывать отвращение, вызванное воспоминаниями об этих отвратительных тварях. — БТР им не по зубам!