— Голова… кружится… — наконец смогла пролепетать Лиза, и тут же ее стошнило прямо себе на куртку.
— Контузия, — подсказал Соколовский.
— Должно быть, контузия, — согласился я. — А как там пацан?
— Живой, похоже. Дышит. — Проинформировал капитан. — Видать головой здорово приложился. Пока без сознания.
— Хорошо еще, что люки были открыты, — подал голос Загребельный. — А то бы давлением им барабанные перепонки нахрен порвало.
— А может и впрямь порвало, — прогудел откуда-то сзади Клюев. — Почем мы знаем?
— Лиза… Лизонька, ты меня слышишь? — я вдруг вспомнил, что на ушах и шее своей возлюбленной и впрямь видел кровь.
— Слышу, — тихо ответила девушка и непослушными руками медленно стала вытирать губы и подбородок от рвотного киселя.
— Чудо, что живы остались, — Клюев возился в районе правой десантной двери, видать проверял надежность запоров. — «Лимонка» все-таки!
— А может пристрелим его? — вдруг предложил майор милиции. — А то рано или поздно угробит он нас одного за другим.
Хотя имя кандидата на тот свет и не было произнесено вслух, но все прекрасно поняли о ком именно идет речь и поглядели на Блюмера.
— Старик еще жив, — как бы не соглашаясь с Нестеровым, сообщил Мурат.
— Надолго ли? — горестно протянул милиционер.
— Он нас закрыл, — неожиданно подала голос Лиза. — Собой закрыл. Спас.
— Геройский оказался мужик, — в голосе прапорщика ВДВ послышались хищные нотки. — А ты его приговорил, сука!
Вслед за этим возгласом послышался звук резкого хлесткого удара. Блюмер отрывисто охнул и осел на пол.
— Прапорщик, отставить! — вскричал я и практически наугад протаранил плечом пространство рядом с местом башенного стрелка. «302-ой» был для меня домом и ориентироваться я здесь мог даже с завязанными глазами.
Клюев отлетел в сторону и стукнулся о дверь. На этот удар тут же прореагировали снаружи. По бронированным створкам неистово заскребли десятки когтистых лап.
— Хватит! — поддержал меня Загребельный. — Саша, ну ты, блин, башкой или жопой думаешь?
— А что, самое время для воспитательных мероприятий, — прорычал взявший себя в руки Клюев. — Другой возможности может и не представится.
Прапорщик знал что говорил. БТР начал раскачиваться. Сперва плавно, едва ощутимо, а затем все сильнее и сильнее, с каким-то, я бы даже сказал, неистовством.
— Это как же они…? — недоуменно прошептал Соколовский. — Ведь четырнадцать тонн почти!
— Упырей то снаружи стони, — проревел Леший, цепляясь за спинку водительского сидения.
— К тому же амортизаторы у нас не держат. Так что качели, а не машина. Завалят к чертям собачьим! — с этим криком я кинулся к Лизе.