Все это было сказано в такой категоричной форме, что я немедля откланиваюсь:
— Мадам, после такого ультиматума я могу лишь просить у вас разрешения удалиться.
Она сухо протягивает мне руку, и я, не менее сухо, прикладываюсь к ней губами.
— Конечно, — брюзжит Толстяк, когда мы спускаемся в лифте, — тебе легко, ты во всем этом разбираешься. Что до лобзания рук и прочих нежностей, то это у тебя в крови. У тебя и язык прилизанный, и слова ты выбираешь ученые, и глаголы ты спрягаешь правильно. А я…
Его покрасневшие глаза наполняются большими крупными слезами.
— Без роду, без племени, предок — алкан. Разве с таким багажом перед тобой откроют ворота Букинджемского дворца?
Я по-дружески хлопаю его по плечу.
— Не стони, голова садовая, ты — сама простота, и это-то и подкупает в тебе. Доказать? Пожалуйста: все тебя любят. Потому быстренько запихай эту идиотскую книженцию в первую попавшуюся водосточную трубу и стань самим собой.
Но он отрицательно качает головой.
— Можно подумать, что ты совсем не знаешь твоего Берю, парень. Клятва — это клятва. Я поклялся стать парнем что надо и с манерами на «три звездочки»[9], и я им стану. И пусть в тот день она, моя графиня, лучше не просит меня разжечь огонь в камине, например!
— Да будет тебе, зайдем лучше пообедаем ко мне, — предлагаю я. Он отказывается.
— Нет, я иду домой и буду тренироваться в расшаркивании; имея в виду мои пробелы, мне нельзя терять ни одной минуты.
Мы выходим из дома, и он уходит с высоко поднятой головой навстречу своему геральдическому будущему.
Глава 3
В которой визит дружбы имеет самые серьезные последствия
Обеспокоенный этими событиями, которые могут отрицательно сказаться на индивидуальности Берюрье, я иду домой, чтобы быстренько пообедать. Моя мама, Фелиция, будет приятно удивлена. Фелиция у меня как птичка божья. Живет моими приходами и не переставая бормочет молитвы в адрес более или менее официально признанных святых, чтобы я почаще являлся пред ее очи. Любимица Фелиции — сестра Тереза от Дитя Христова. Вместе с тем больше всего ей помогает маленькая Мартина. Как тут не поверишь в то, что причисленные к лику святых — это те же самые горничные: чем они моложе, тем больше у них КПД. По моему мнению, Фелицию больше всего впечатляют розы, розовый дождь. Когда я был пацаном, матушка рассказывала мне о том, как в честь юной кармелитки все хрустальные вазы утопали в розах. Это же знамение — розовый дождь, правда? А ведь для многих дождь льет обычным дождем!
Я хмурю брови, заметив перед решеткой нашего особняка на Сен-Клу машину, «Рено-8» с лионским номером. Гости из Лиона? Что бы это значило?