На удивление ее волосы оказались густыми и блестящими: Эдвард погасил две свечи в канделябре, оставив гореть лишь одну. Бросив на нее свой самый томный и вожделеющий взгляд, он пробормотал:
— Ваши глаза так прекрасны при свете свечи.
Было бы точнее сказать, что в них отражался свет луны. Но едва слова слетели с его губ, как Эдвард понял, что ничуть не польстил ей. Ее большие зеленые блестящие глаза поражали своим таинственным сиянием, более того, в них отражались ум и печаль. Кроме того, в них явственно угадывалась воля, которая сдерживала страх.
— Не стоит так волноваться, — успокоил ее Эдвард. — Я попытаюсь доставить вам только наслаждение. Более того, если потом обнаружатся нежелательные последствия нашей близости, мой кошелек всегда к вашим услугам.
Его едва не распирало от самодовольства. Он всегда заботился о своих любовницах в отличие от брата, который начисто забывал о женщинах, которые забеременели от него. И тут же он прогнал подобные мысли, так как они сбивали его с нужного настроения.
Нагнувшись, он осторожно вынул последние шпильки из ее волос, и целый водопад густых блестящих волос обрушился на подушки. При свете единственной свечи они больше не казались рыжими, теперь ее волосы отливали золотом и медью.
Он нежно взял пальцами один локон, упругий и шелковистый на ощупь, затем погладил волосы. От его ласковых прикосновений она успокоилась и расслабилась. Ее кожа была мягкой как бархат. Эдвард слегка коснулся пальцами ее губ: потом поднес ее руку к своим губам и поцеловал по очереди каждый ее пальчик. К своему удивлению, Элиза с любопытством отнеслась к его действиям. Очень осторожно он обхватил один из ее пальчиков губами, и принялся языком ласкать кожу на самом его кончике, Нежная кожа, к его изумлению, внезапно пробудила в нем острое желание. Эдвард даже сам не ожидал ничего подобного.
Волна желания взметнулась в его душе. О Боже, он действительно хотел ее! Он чувствовал, что готов, однако ее пальчик дрожал и как бы колебался, предупреждая его не торопиться. Но в самом этом промедлении таилось особое наслаждение.
В его голове тихо зазвучал внутренний голос: «Наслаждение, скрываемое невинностью».
Но Эдвард отмахнулся от голоса. Она же знала, на что идет, соглашаясь на его условия. Совесть ни в чем его не упрекала и не укоряла. Невинна она или нет, какая разница, она просто очередная ветреница, изменчивая и жадная, как и все остальные, тоже что-то лепечет о любви, прежде чем выпустить свои когти. Ну и что такого, если она девственница? Все они когда-нибудь начинали и проходили сквозь это испытание. Почему он должен тревожиться из-за того, что она так серьезно относится к их будущей связи? Почему это должно привести к любви? Он научит ее кое-каким тонкостям любовной игры, жарким объятиям и сладострастному удовольствию. Когда она обучится всем этим не бог весть каким премудростям, она станет такой же равнодушной и бессердечной, как и все остальные женщины, которые сперва искали с ним встречи, а потом бросали его.