Клэр зевнула, прикрывшись рукой, и огляделась, стараясь отвлечься. Она вгляделась в свое отражение в бронзовом трюмо, пробуя взглянуть на себя со стороны. Она выглядела прекрасно, точно в той манере, которую одобрила бы ее мать. На нее нахлынуло чувство гордости и благодарности к своим родителям. Во всяком случае, некое физическое совершенство своему избраннику она предоставит. Буде такой избранник объявится, подумала она тут же с горечью. Она отвела взгляд и наткнулась на саркастическую усмешку Адама. Она не могла его попрекнуть. Что-то есть смешное, когда уставишься в зеркало. Клэр покраснела и отвернулась; небось он думает, это жалкое, пустое создание целыми днями торчит у зеркала. Впрочем, его настоящие мысли так часто скрыты за двусмысленностями и насмешками. Она подумала с отчаянием, что через день-два он уедет, и останется она одна-одинешенька с Дэвидом… и Надей.
Внезапно ее обуяло чувство своей малости и потерянности в этом красивом доме, на прекрасном острове, одиночества среди всех, включая Адама. Может, ей надо уехать, прежде чем возникнет какая-то реальная опасность?
Опасность! Всего час назад она застала Надю, торопливо возвращающуюся из мастерской. Она улыбалась, и какой улыбкой! Доброй, удивительно человечной, можно было представить, до чего хороша она была в юности, пока обстоятельства жизни и железный самоконтроль не наложили свой отпечаток. Надя подошла прямо к ней и взяла ее за руку.
— Моя дорогая, я это видела! — Она смотрела прямо в глаза Клэр, ее низкий голос подрагивал.
— Портрет? — догадалась Клэр. — Но ведь Дэвид нас пока не пускает.
— Ну, на мать правила не распространяются! — Надя напряженно улыбалась, что подтвердило ее эмоциональную взвинченность. С тех пор как Дэвид начал работу, ее снедало чрезвычайное любопытство. — Не могу высказать, что я чувствую, — это какая-то мистика. Не знаю, поймете ли вы. Это будет великая вещь!
Клэр и не понимала, и не желала понимать. Адам был прав! Для Нади она вовсе не личность, а только средство для реализации таланта Дэвида. Она не могла избавиться от противного ощущения, что, как только талант Дэвида будет, так сказать, обслужен, ее мягко попросят со сцены.
Дэвид посмотрел на нее вопросительно:
— Вы что-то очень уж призадумались, Клэр.
— Может, ей надо что-то, что разгонит печаль? — учтиво предложил Адам.
До чего жизнь причудлива! Как мало она понимает ее суть, как мало вообще понимает. Она загадочно улыбнулась, как бы уступая Адаму право думать так или иначе.
— Этот оттенок очень вам идет, моя дорогая, — вмешалась Надя почти игриво, — что это за цвет?