Легкий ветерок вновь коснулся волос Кэрин, отгоняя воспоминания. Она усиленно поморгала глазами. Все, кажется, было миллион лет тому назад. Золотые дни Бэлль-Эмбер! Безмятежные дни ее детства, которые никогда не вернутся.
Недалеко от парадных ворот ее собственного дома, огромные ветки папоротника, пробившиеся через изгородь, задели подол ее пальто. Кэрин нагнулась и сорвала их. Несмотря на все усилия, ей становилось все труднее содержать в порядке сад. Она умела обращаться с газонами, но на ее попечении были еще и давным-давно разбитые клумбы…
Она подняла взгляд на вычурный старый особняк. Из окон гостиной, сквозь опущенные шторы, пробивался свет. Содержать дом ей тоже становилось все сложнее. Он был слишком большим и уединенным, и все же это был ее дом. Кэрин тратила немало средств на содержание дома. И хотя ей не приходилось заботиться об арендной плате, все же в следующие несколько лет, ей придется затратить немало сил, чтобы свести концы с концами.
Кэрин расправила свои худенькие плечи, как бы ограждая себя от внезапного приступа уныния. Она устала, вот и все. Среда всегда была длинным, утомительным днем с чередой бездарных учеников и теоретическими занятиями после школы. Когда ты устал, ответственность всегда, кажется, тяжелее. Кэрин начала тихонько напевать себе под нос, что всегда помогало ей справиться с сомнениями и самообвинениями, обычно одолевавшими ее с наступлением сумерек.
Парадная дверь дома открылась, и по лестнице стремительно сбежал мальчик лет десяти. При виде его, лицо Кэрин осветилось радостью и ее прелестные губы сами собой расплылись в веселой улыбке. Филипп был красивым ребенком, темноволосым, кареглазым, с чистой кожей оливкового цвета. Кэрин опустила на землю нотную папку и сумку с продуктами, приготовившись отразить веселое нападение брата.
— Каро! Каро, угадай, что со мной произошло? Я опять ссадил колено, представляешь?
Сестра посмотрела на него, по-прежнему нежно улыбаясь:
— Представляю, но ты останешься жив, малыш. Ты продезинфицировал рану?
Филипп кивнул:
— Разумеется. Но ты бы видела, как помялся велосипед. Не знаю, удастся ли его починить!
Кэрин сочувственно прищелкнула языком, и они вместе пошли наверх мимо каменных ваз, густо засаженных азалиями Alba Magnum note 1, держась за руки и прижимаясь друг к другу своими темноволосыми головами. Сестра и брат были очень дружны между собой. Так было всегда. Даже еще до смерти матери, Кэрин стала всем для младшего брата — матерью, сестрой, братом, наперсницей. Ева Хартманн последние восемь лет вела уединенную жизнь инвалида. Эта странная ожесточенная женщина словно окружила себя непроницаемой защитной стеной; чуждающаяся собственных детей, она жила вся в прошлом, в воспоминаниях об Эмберах, своем богатом клане, немало сделавшем, чтобы погубить ее мужа.