– Нет, десять.
– И вы обменяли свою квартиру?
– Да. Продала свою и купила новую.
– И Фигуровский не узнал вас через столько лет?
– Не узнал. Я очень изменилась.
– Простите за вопрос: у вас был тогда выкидыш?
– Кто вам сказал?
– Был или нет?
– Был. Я лежала в больнице на Пречистенке.
– Там главный врач Элеонора Михайловна?
– Откуда вы знаете? – подняла на него испуганный взгляд Светлана.
– Элитная больница, одна из самых дорогих. Сколько вы тогда заплатили?
– Не помню… Зачем вы меня об этом спрашиваете? Какое отношение имеют эти подробности к смерти Фигуровского?
– Самое прямое. – Дронго взглянул на Эрику и неожиданно попросил: – Сеньорита, вы можете выйти из комнаты на несколько минут?
– Да, конечно. – Эрика поднялась и вышла.
– А теперь я вам расскажу, что было на самом деле, – строгим голосом заговорил Дронго. – На самом деле вы, конечно, достаточно долго сопротивлялись натиску этого чудовища, но затем сдались. Он ведь умел быть настойчивым и искренне считал, что все ему обязаны за хорошее место работы и приличную зарплату. Судя по больнице, в которой вы лежали, именно он оплатил это лечение. Она очень дорогая и элитная, для избранных. И там специализируются на абортах. У вас ведь был не выкидыш, а аборт. И ребенок не от Вязанкина, а от самого Фигуровского. Я не ошибся?
Она смотрела на него расширяющимися от ужаса глазами, в которых стояли слезы…
– Затем он вас, конечно, уволил. Лишние проблемы ему были ни к чему. Он заплатил вам достаточно хорошую сумму при увольнении, которая позволила вам объявить о получении наследства от умершей бабушки и даже обменять свою квартиру. Своему другу вы, естественно, ничего не рассказали, придумав историю про бабушкино наследство и ваше принципиальное нежелание спать с Фигуровским.
Светлана вдруг навзрыд заплакала. Лопес нахмурился, а Аламейда покачал головой, выслушав перевод.
– Вы жестокий человек, Дронго, – заметил Лопес. – А еще смеете говорить об «испанских сапогах»…
– Я не жестокий, я очень жестокий. Только я ненавижу не этих несчастных женщин, а их патронов, искренне считающих себя хозяевами новой жизни, – нахмурился Дронго. – Просто хорошо понимаю положение этой женщины. Одна без мужа поднимала сына и работала в крупной компании на приличной зарплате. Не всякая рискнет в ее положении отказать своему боссу. Она и не смогла отказать. Узнав, в какой именно больнице она лежала, я сделал верные выводы. – Он поднялся, подошел к плачущей Светлане, протянул ей свой чистый носовой платок и попросил:
– Успокойтесь, я не собираюсь рассказывать об этой истории вашему другу. Успокойтесь и не плачьте. Нам нужно было знать правду, чтобы представить себе, каким именно человеком был Михаил Матвеевич Фигуровский.