Когда по истечении часа Мефистофель вновь появляется перед гением, тот отвечает, что его музыка — главный дар человечеству, и отказывается спасти свою душу ценой отказа от своих произведений. Разъяренный дьявол предлагает ему другую сделку: спасти свою душу, отдав ему недавно завершенную Десятую симфонию. Появившийся дух Моцарта уговаривает Бетховена не уничтожать симфонию. В финале рок-оперы публика узнает, что Сатана разыграл композитора: его душа не обречена на вечные страдания и направляется прямо в рай, минуя чистилище. Бетховен, воодушевленный радостной новостью, наконец вручает свою душу Господу, а страшная гроза, бушевавшая над Веной, утихает. Но Каприз, озорной сын Судьбы, пробравшись в комнату, где покоится недвижное тело Бетховена, хватает рукопись Десятой симфонии и прячет за стеной, чтобы злорадно наблюдать за тем, как люди на протяжении веков напрасно ищут последнее сочинение гения.
Когда прозвучали первые аккорды увертюры к «Последней ночи Бетховена», Алисия с Даниэлем содрогнулись при мысли о том, что за жутким убийством Томаса стоит секта сатанистов.
Услышав телефонный звонок, лабрадоры Хакобо Дурана залаяли как одержимые. Мерфи, самый шкодливый из двоих, не дождавшись, когда хозяин, принимавший душ, возьмет трубку, встал на задние лапы и мордой столкнул аппарат со столика на пол.
Пока телефон валялся на ковре, животные громким сопением отвечали на возмущенный женский крик, доносившийся из трубки:
— Алло! Алло! Есть там кто-нибудь?
Дуран, услышав громкий лай своих любимцев, пулей выскочил из душа и поднял с пола обслюнявленный аппарат как раз в тот момент, когда женщина на другом конце провода собралась повесить трубку.
Услышав человеческий голос, женщина немного успокоилась:
— Можно попросить к телефону сеньора Дурана?
— Я не уверен, что хозяин дома. А кто его спрашивает? — Дуран был по горло сыт телефонным маркетингом и, когда не понимал, кто звонит, выдавал себя за дворецкого.
— Ему звонят от дона Хесуса Мараньона.
— Сеньор, — позвал Дуран, подражая голосу несуществующего дворецкого. — Вас вызывают по второй линии. Дон Хесус Мараньон.
— Соедини меня с ним немедленно, Себастьян, — ответил Дуран самому себе, на этот раз собственным голосом.
Через десять секунд раздался добродушный и веселый голос Мараньона:
— Хакобо, извини, что надоедаю.
— Что ты, Хесус, я очень рад.
— Я звоню тебе потому, что следствием по делу Томаса занимается моя приятельница, Сусана Родригес Ланчас. Не помню, знакомил ли я вас когда-нибудь?
— Нет, но я прекрасно знаю, о ком речь. Она вела расследование по делу этого наркоторговца-галисийца.