Вот уже час они говорили о Даниэле под музыку из оперных хитов. Наконец Мари Кристина сделала небольшое отступление.
— Знаешь что? — спросила она, смешивая на палитре краски, чтобы воздать должное живописной вьющейся гриве своей подруги. — Обычно картины вроде этой я делаю alla prima, но мне до того нравится беседовать с тобой, что твой портрет я решила проработать более детально.
— Alla prima? — повторила Алисия, меняя позу и вынуждая свою подругу жестом попросить ее вернуться в прежнее положение.
— Alla prima пишут пейзажисты. Например, Ван Гог почти всегда завершал картину за один сеанс, с невероятной скоростью накладывая множество мазков. Когда быстро и уверенно работаешь кистью, живопись получается более выразительной и непосредственной. Обычно так я достигаю лучших результатов, чем в более проработанных вещах, не говоря уже о том, что так легче для натурщика.
— За меня не беспокойся. Благодаря этим сеансам я получила возможность излить душу.
Обе подруги замолчали, слушая, как Мария Каллас поет кабалетту из «Травиаты».
Sempre libera degg’io
Folleggiar di gioia in gioia,
Vo’ che scorra il viver mio
Pei sentieri delpiacer.
[12]Взволнованная музыкой Верди, Алисия в первый раз после своего стремительного бегства из ресторана в Мадриде подумала о Даниэле не только без гнева, но даже с нежностью. Она вспомнила, как в день их знакомства он объяснял происхождение слова «кабалетта». В отличие от обычной арии в кабалетте оркестр аккомпанирует певцу в ритме, напоминающем галоп лошади, cavallo.
Голос Мари Кристины вывел ее из забытья:
— На твоем месте я попробовала бы взглянуть на проблему под таким углом: не будь Даниэля, решилась бы ты одна завести ребенка?
— Что ты хочешь сказать? — испуганно спросила Алисия. — Даниэль есть, у нас с ним прочные отношения, которые длятся уже три года.
— Да, но ты должна быть готова к тому — не двигайся, пожалуйста, — что в случае серьезной размолвки или даже окончательного разрыва ты останешься одна, в чужой стране, с ребенком на руках, которого ты родила, чтобы потрафить своему жениху.
— Вот чего я никогда не сделаю, так это не прерву беременность, предварительно не поговорив с Даниэлем.
— Ты ему позвонишь?
— По-моему, первый шаг должен сделать он. Но если через неделю он не проявит признаков жизни, это сделаю я, потому что я должна принять решение.
— Откинь немного волосы с лица, пожалуйста. Думаешь, он позвонит?
— Не знаю. В последний раз, когда мы разговаривали, он был каким-то чужим.
— Как продвигается его книга о Бетховене?
— Даже эта книга, которой он так поглощен, отошла на второй план. Единственное, что его заботит, — это рукопись Десятой симфонии и решение музыкальной загадки, которую поставила перед ним судья, ведущая дело Томаса.