– Кать, ты пришла? Спустись на первый этаж, у нас пополнение. Сразу четырех привезли, все разновозрастные, – рывком открыв дверь кабинета, протараторила на одном дыхании Лариса.
– Подожди! Лариса, подожди, не уходи! Я с тобой! – лихорадочно засуетилась Катя и бросилась к двери, торопливо схватив со стола ключи.
– Ну, со мной так со мной. Пойдем. Только не смотри на меня так испуганно, а то я сейчас заплачу.
– Да нет, я не испуганно… Просто я не знаю, как мне себя вести… Ну, чтобы правильно все было…
– А ты не старайся, чтобы правильно. Веди себя естественно. Ты ж не на похороны идешь, ты детей принимать идешь. Нормальные дети, два брата, две сестры, от четырех до двенадцати.
– Из одной семьи, что ли?
– Ага. Из одной. Из бывшей. Маманька с папанькой решили из деревни в город на заработки податься, а детей на хозяйстве оставили. Без денег, без продуктов. Ну, вот они и решили овощами на соседских огородах разжиться. А соседи не стерпели, в милицию сбегали. Нет, главное дело, когда дети голодные два месяца по деревне шастали, никто насчет милиции да опеки не чесался, а как ведро картошки с огорода пропало, так сразу и не стерпели… Хорошие у нас люди, душевные, правда?
– Ничего себе… А родители-то как? Они ж со своих заработков когда-то вернутся, а детей нет!
– А родителей аккурат в соседней деревне и нашли – пьянствовали у родственников. Естественно, никаких заработков при них не было.
– Их что, родительских прав лишили, да?
– А ты как думала! Конечно, лишили. А детей сюда, к нам, привезли. Сейчас посмотришь.
– Ой, мама, я боюсь! – прошептала Катя, приложив дрожащие пальцы ко рту.
– Слушай, кончай, а? – уже сердито обернулась к ней на ходу Лариса. – Чего их бояться-то? Дети как дети.
– Да нет, ты не поняла, Ларис! Я не детей боюсь, я чего-нибудь не так сделать боюсь! Посмотреть не так, сказать не так!
– Да поняла я, поняла твои страхи. Ничего, со временем пройдут. Я даже и учить тебя ничему не буду, знаешь ли. Здесь научить ничему нельзя, здесь каждый сам себе учитель. Ну, пойдем…
К ее удивлению, процедура приема новых детей оказалась обыденной, скорее деловой даже. Ни заплаканных детских лиц, ни горестных жестов, ни печальных сиротских глаз – ничего этого не было. Долговязый старший пацан с выгоревшим на солнце чубом и цыпками на руках сидел на стуле, обстоятельно отвечал на вопросы, наморщив лоб от старания. Другой, помладше, все время простуженно хлюпал носом да водил под ним ребром ладони – туда-сюда, туда-сюда. А еще две девчачьи мордашки, круглолицые, белобрысые, глянули на них с Ларисой с искренним деревенским любопытством, улыбнулись одинаково щербато. Катя тоже им улыбнулась – и тут же будто камень с души упал. Действительно, чего она так испугалась? Дети как дети, Лариса права…