— Что-то мне это не нравится. — Я схватила Стоуна за его толстую, крепкую руку и потащила к выходу. Своим поспешным уходом я показала свой страх перед заключенными. Это противоречило нашим правилам, но я не могла поступить иначе, поскольку несла ответственность за безопасность гражданского лица. Я должна была вывести этого красавчика отсюда в целости и сохранности.
Я взяла рацию и попросила открыть дверь, но мне никто не ответил.
«Проклятие». — подумала я.
Между тем крики и улюлюканье стали громче. Я сосчитала до трех и повторила запрос. Послышался щелчок, я толкнула дверь и вытащила Стоуна. Стальная дверь показалась мне особенно тяжелой, прочной и неподатливой.
— Отличное представление, — заявил Стоун таким тоном, словно это я все организовала. — Вы хоть днем их выпускаете?
— Они могут гулять на огороженных решетками площадках в течение часа, но не больше трех человек сразу. Так что мы не такие уж и жестокие. А хотите, покажу место, где мы рассматриваем их дерьмо?
Я отвела Стоуна в комнату для улик и показала специальные перчатки, которые лежали в специальных стеклянных ведерках для сбора кала заключенных.
— Вы и правда перебираете эту грязь руками? — удивился он.
— Но кто-то же должен этим заниматься, — ответила я. — Если вы хотите, чтобы люди всё поняли, напишите об этом. Я могу в деталях описать, как это делается.
Я думала отвести его в лазарет, показать больных и увечных, живущих как растения, которые никто не поливает, но мне не хотелось уходить далеко от «Пузыря». По возможности я должна была оказаться там, когда Руддик передаст Фентону наркотики, и убедиться, что все в порядке. Поэтому мы по коридору прошли в главный зал.
— Вам ведь интересно узнать, чем я занималась, если бы вас здесь не было?
Это надменное дерьмо кивнуло и позволило мне продолжить.
— Согласно инструкции, при совершении обхода я должна проверять все камеры в блоке. За ночь я делаю обход пять раз и пересчитываю всех по головам. Правда, замечательно? В обшей сложности я прохожу расстояние длиной в милю.
— Наверное, это непросто, — буркнул он.
— Я бы так не сказала. Если только не произойдет непредвиденное.
— А что может случиться?
Настал мой черед пожимать плечами.
— Какой-нибудь зэк повесится. У кого-то возникнет передоз или другие проблемы со здоровьем. Тебе могут плеснуть в лицо какой-нибудь дрянью. Это особенно противно. Глаза щиплет невыносимо. Иногда зэки устраивают потасовки. Поножовщина. Изнасилование Наркотики. Ты можешь потратить полсмены на то, чтобы успокоить тех, кто накурился или нанюхался чего-нибудь. Происшествие в одном блоке может «завести» другой. Трудно даже представить, как быстро здесь распространяются новости. Ребята хорошо усвоили язык жестов и обмениваются записками с помощью бумажных самолетиков, Но если перехватишь такой самолетик, то не сможешь понять, что там написано. И уж подавно тебе не удастся расшифровать значение жестов. Но ты понимаешь: в скором времени что-то должно произойти. Иногда ночи выдаются спокойными, и ты благодаришь за это небо. Но если заступаешь на смену в полной уверенности, что ничего не произойдет, то этой же ночью в тебя обязательно стрельнут из рогатки дротиком, зараженным СПИДом, иди пропустишь самоубийцу, который спал как младенец, когда ты проходила мимо его камеры.