— Нет, сэр, — ответила я.
Вот так. Никакой похвалы за то, что я нашла нож, никакой благодарности, что не позволила, чтобы его растоптали санитары или замело снегом.
Он встал, мрачно осмотрелся по сторонам, не скрывая разочарования.
— Уведите отсюда брата Майка, — приказал он, призывая меня сделать хоть что-нибудь полезное.
— Есть, — ответила я.
Я встала и направилась к группе линчевателей. На фоне надзирателей в форме брат Майк казался маленьким в своем вязаном свитере. Я не часто общалась с гражданскими, но и не всегда соглашалась с офицерами охраны, если речь шла только о солидарности. Я понимала, что брат Майк превысил полномочия и с этой точки зрения заслужил возмущенные высказывания в свой адрес. Еще бы: он без предупреждения вмешался в опасную ситуацию, повлиял на ход драки и мог спровоцировать новую потасовку. Но на самом деле это была полнейшая чушь, коллективная попытка прикрыть свои задницы. Брат Майк не нарушил их тщательно спланированную политику невмешательства, он просто утер им нос, проявил мужество, которого недоставало остальным.
Я решила прекратить все это и резким тоном заявила, что должна препроводить брата Майка в офис смотрителя Уоллеса. Схватив его за локоть, заявила коллегам, что свой праведный гнев они смогут излить позднее. Я повела парня через двор как арестованного. Зайдя с ним внутрь корпуса, стала сбивать снег с ботинок, поглядывая на брата Майка. Небольшая седая бородка и коротко стриженные волосы. Кожа на лице и лбу сморщенная и обветренная. Когда бежал по двору к Кроули, он показался мне таким энергичным, таким ловким и целеустремленным, но сейчас выглядел старым и безучастным.
— Как вы себя чувствуете? — спросила я. — Ничего не болит? Вы не ранены? — Я видела, как он выкрутил руку Кроули и прижал его к земле. Он мог растянуть или повредить себе связки.
Но брат Майк развеял мои опасения:
— Если что и пострадало, так это мои уши от грубой брани.
Я всегда испытывала симпатию к пожилым людям, которые стараются оставаться энергичными и бодрыми, несмотря на возраст. Но мои коллеги обошлись с ним сегодня достаточно грубо, и я не сомневалась, что они выльют на него еще прилично грязи и долгое время он будет для них чем-то вроде козла отпущения. Поэтому мне хотелось побыстрее отделаться от него, пока никто не заметил, что мы ведем дружеский разговор, тем более что обида еще слишком свежа.
— Идите, вам нужно согреться. А мне еще предстоит писать отчет и заканчивать дежурство.
Он даже не двинулся с места. Удивился, что отпускаю его.
— Разве вы не собирались отвести меня к смотрителю?