В тюрьму я ехала, что называется, на взводе. Я была измотана и устала, но вместе с тем испытывала приятное волнение от предвкушения схватки или чего-то в этом роде. Дорога была плохой, пушистые снежинки растаяли и превратились в кашу. На камеру у ворот намело маленький сугроб, но меня все равно пропустили внутрь. Я сбила снег с ботинок на коврик, который и без того промок.
Тони Пинкни, которого близкие друзья называли Салагой, сидел в будке за металлоискателем. Он был на пять лет старше меня. Мы одновременно поступили на службу и нередко пересекались по работе. Часто вместе совершали обходы и провели две недели на учениях, где стреляли, смешивали реактивы и подшучивали друг над другом. Однажды ом пригласил меня на бейсбольный матч низшей лиги. Я так и не узнала, было это свиданием или просто дружеской встречей, потому что отказала ему. Теперь он полностью сосредоточился на работе.
— Мне нужно в туалет и выпить кофе, — заявил он таким тоном, словно я опоздала. Попросил меня подежурить на вахте, пока он уладит свои дела. Это означало, что мне придется еще немного повременить с выполнением обязанностей по урегулированию конфликта, но выбора у меня не было. Я сняла куртку, однако осталась в ботинках. Все мониторы находились в моем распоряжении. В блоке «Г» я заметила подозрительное движение. Одни зэки сидели в своих камерах тихо, как послушные псы, кое-кто расположился на полу. Они улыбались и о чем-то тихо переговаривались, показывая, какие крутые. Несколько буйных уродов бродили по своим клеткам, как пьяные, размахивали перед камерой руками и выкрикивали возмущения по поводу ужасной несправедливости, но я не могла их услышать. Я смотрела, как они высказывают все, что у них накопилось, возомнив, будто имеют полное право давать волю гневу, и чувствовала, как бешено колотится сердце. Это была всего лишь показуха, фантазия о мятеже, но она легко могла превратиться в нечто более серьезное. Я видела, как люди совершали насилие, а после выглядели абсолютно потерянными, будто действовали не по собственной воле, а просто пытались соответствовать ожиданиям окружающих. Главное в такой ситуации — не оказаться один на один с таким выродком, пребывающим во власти иллюзий.
— Ты бы сейчас, наверное, с большим удовольствием приняла горячую ванну и легла в постельку? — спросил Пинкни, подходя ко мне сзади. Он успокоился и был уже не таким сосредоточенным. Он относился к тому типу высоких людей, чей рост замечаешь, лишь когда они стоят рядом.
Он подчеркнул слово «постель», но я проигнорировала намек.