– В точку, – кивнул отец и сел на постель сына. – Хватит корячиться, серьезный же разговор… А кто самый неприятный?
– У меня возле стола все кости срослись от неподвижности, – Денис все-таки сел нормально. – Самый неприятный директор школы. И мне у него учиться, бр-р-р! – мальчишка передернул плечами. – Как его к детям-то допустили?! Он же алкаш.
– Это ты – дитя? – удивился Борис Игоревич. Задумался. – А вообще ты прав. С этого все и начинается… Ну а кроме него?
– Шульце, – сказал Денис и положил отцу на плечо руку. – Ты смотри, па. Такой зарежет запросто. Даже сам. Пырнет заточкой и прическу свою проверит – не растрепалась ли.
– И это верно… – Борис Игоревич потрепал сына по волосам, и Денис, прижмурившись, почти замурлыкал. – Вижу, что точно дитя, – заметил Третьяков-старший, вставая. – Ладно. Всем спать. Отбой.
– Отбой, – вздохнул Денис.
…И – честное слово – засыпая, опять испытал то же ощущение, что вчера.
Кто-то следил за его комнатой из-за ограды дома.
На следующее утро за завтраком Борис Игоревич заговорил о доме. Точнее – о его украшении.
– Окна надо резными панелями обшить, на крышу конек нормальный… – начал перечислять отец.
Денис кивал, активно жуя яичницу. С его точки зрения, дом без резьбы выглядел неполноценным, ну а выполнить ее мог любой нормальный русский. Учеными давно было доказано, что национальная резьба делалась веками не просто так – она позволяла аккумулировать творческую энергию биополей, соединять усилия больших масс людей, противостояла воздействию энтропии и ее накоплению. Наиболее свирепые сторонники этой идеи вообще считали, что мир прошлого погиб из-за отказа от «начертательной традиции». Семья Третьяковых к таким ортодоксам не относилась, но с резьбой было привычней и она радовала глаз. Кроме того, это опять была как бы «имперская заявка». Денис ничего не имел против того, чтобы заняться этим – только найти материал, желательно – дуб.
– Еще флагшток поставлю, – пообещал он. – Первым делом. Ну, а флаг ты поднимешь.
Поднимать флаг было привилегией старшего мужчины в семье. И – иногда, за особые заслуги – других ее членов мужского пола.
– О черт! – Третьяков-старший хлопнул себя по лбу. – Кухарка! Сегодня утром договорился, а теперь не успею, дела… о черт…
– Я приму, – важно ответил Денис.
Валерия Вадимовна фыркнула и шлепнула ему на тарелку остатки яичницы:
– Это чтоб не надорвался от приема.
Вообще-то Денис не собирался надрываться. Сразу после завтрака он включил – открыв окно в мезонине – погромче диск, подаренный Славкой, нашел в подсобке хорошую лопату и отправился копать яму под флагшток.