Противник пару раз вяло дернулся, но сил у него, похоже, совсем не осталось. Денис тяжело свалился в сторону, ощупал казавшееся чужим лицо. Спросил запаленно:
– Про… иг… рал?
– Угу, – неожиданно покладисто буркнул казачонок и сел. Хмыкнул: – Ну, ты здоров драться. Местные так не дерутся, боятся нас.
Он опять сплюнул – но уже красной слюной. Полез в рот, усмехнулся и сплюнул снова.
– Два зуба шатаются.
Денис потрогал языком свои зубы:
– У меня один… ой. Ты мне последний молочный вышиб. Спасибо, – и тоже сел.
– У вас все так дерутся? – уточнил казачонок.
– Не, – Денис скривился. – Я из худших… Холодное бы приложить, а то будем, как два пугала.
– Все равно заметят, – сказал казачонок. – Батя мне всыпет.
– За драку? – удивился Денис.
– Не… За то, что побить себя позволил. Я на стенке в станице среди одногодков лучший.
– На каждого лучшего кто-то находится, – утешил Денис.
Казачонок вздохнул:
– Это ты бате скажи… – и глянул одним глазом. – Тебя как зовут, биток?
– Денис Третьяков, – ответил Денис и вздохнул, проверяя форменную рубашку. Она была полуразорвана.
– Гришка, – казачонок солидно сунул руку, перепачканную кровью. – Григорий то есть. Мелехов.
Денис пожал ему руку. Мальчишки снова оглядели друг друга и каждый сам себя. Гришка опять хмыкнул. Поднялся, отряхивая штаны, помотал головой. Свистнул коню и уточнил наконец:
– Ты к нам, что ли, в станицу? А по какому делу?
– Ищу одного человека… – Денис тоже встал. – Франца Ильича. Мне сказали, что он у вас.
– А, учитель?! – Гришка усмехнулся, но по-доброму. – У нас, с атаманом чаи гоняют, они приятели. Я провожу, хочешь?
– Проводи сначала, где умыться, – попросил Денис. – И вообще… – он взялся за низ шортов и покрутил ими, как девчонка подолом юбки.
Гришка неожиданно заливисто засмеялся.
– К нам пойдем, сеструха все зачинит и замоет… Да ты не бойся, Франц Ильич еще долго с атаманом болтать будут, до вечернего автобуса, а он почти по темноте. Идешь?
– Идем, – согласился Денис, снова ощупывая лицо. – Ну у тебя кулаки – как кастеты.
Гришка польщенно что-то буркнул и посмотрел на свои загорелые, крупные кулаки в ссадинах и следах от порезов. Подцепил повод и пошел рядом с Денисом, только фуражку и нагайку снял с седла – фуражку водрузил на законное место, а нагайкой просто помахивал, но во взмахах отчетливо была видна боевая выучка. О том, как казаки нагайкой по желанию убивают муху на цветке, не тронув цветка – или перерубают человеку руку, Денис слышал немало.
– А ты за каким делом учителя ищешь? – спросил Гришка.
Денис потрогал саднящую ранку в десне.