– А кто будет командиром? – спросил чем-то похожий на рыжую с косами мальчишка, но младше нее.
– Главный в отряде – председатель совета отряда, – поправил Денис. – Это обсудим потом… а пока давайте хоть общий список составим и сходим чего-нибудь поедим. – Он без наигрыша потер живот и весело добавил: – На это деньги найдутся!
– А на мороженое? – робко поинтересовался кто-то из тех, что помладше.
– Какой обед без мороженого? – серьезно ответил вопросом на вопрос Денис.
* * *
К семи вечера Дениса, по правде сказать, шатало от усталости. Кроме того, судя по составленному списку, половина ребят была неграмотна. Плюс еще – насколько мог различить Денис – у некоторых были не в порядке легкие и кости (он пометил себе упросить маму провести полный медосмотр). Когда разбирали устав – возникла куча мелких нестыковок; Денис мысленно подосадовал на его составителей – впервые в жизни. Устав местами просто-напросто не совпадал с жизненными реалиями поселка.
Но все же такого хорошего настроения, как сегодня, у мальчишки не было уже давно. И он – вместо того, чтобы отправиться домой – как диктовали с редким для Дениса единодушием организм и рассудок, – сообщил Олегу, что у него еще есть дела, – и отправился… в полицию.
У него и правда там было дело. Личное. И это было странно. Сколько себя Денис помнил – ни одно из дел в своей жизни он не мог назвать личным в полной степени. Все, что он делал, имело какие-то… ну… привязки – к друзьям, к родителям, к обществу (даже когда он еще не вполне понимал это слово). А теперь…
Приснившееся этой ночью забылось с самого утра – сразу обрушилось столько событий… А ведь ему снилась Настя. И не просто снилась. А…
Денису уже пару лет снились такие сны. И он хорошо знал, что это значит – его организм ударными темпами перестраивался из детского в юношеский. Ничего стыдного, смешного, загадочного или противоестественного в происходящем не было, это учили в школе. Но ни в одном из тягучих, сладковатых снов, которые приходили раз-другой в неделю, Денис не видел – или не запоминал? – лиц девчонок.
В этом сне он запомнил лицо Насти.
Но, пожалуй, куда более важным было то, что во сне Настя видела. У нее были серые с зеленоватыми искрами живые глаза. Это Денис запомнил прочно, как самое главное. Именно это, а не все остальное…
…Шагая по улице, мальчишка улыбался своим мыслям. На небе опять собрались плотные тучи, царила влажная духота. Но Денис для себя все решил, и от этого настроение стало еще лучше… хотя в то же время иногда у него от волнения схватывало живот так, что мальчишка невольно замедлял ход – это было стыдно, неприятно и смешно. «Настя-Настя-Настя, – начинал твердить он в такт шагам и млел от мысли, что влюбился (впрочем, этого слова он не произносил даже про себя – просто представлялось что-то солнечное и теплое, как золотистая паутинка вокруг темного силуэта в сенях…), – Настя-Настя-Настя…» Имя сладостно гипнотизировало его, Денис физически балдел и даже не замечал, что в ответ на его широченную улыбку улыбаются и даже оглядываются ему вслед многие встречные прохожие.