– Сестра с мамой работали. Держи. Все, как ты просил.
Денис принял плотный скруток и кивнул…
…Ребята собирались довольно активно, буквально один за другим или небольшими группами. Здоровались, рассаживались на ступеньках, негромко переговаривались (в основном обменивались впечатлениями о ночном урагане). Последним прибежал – именно прибежал – Пашка Илюхин, Пашкин. Видок у него был интересный – младший в команде был облачен в здоровенные мужские трусы, которые – будь хороший ветер – здорово придали бы ему скорости. А так они скорей мешали, то и дело стремясь упасть и превратиться в добротные конские путы.
Крыльцо полегло. Пашкин с абсолютно хладнокровным видом обошел всех, здороваясь за руку с теми, кто еще мог пошевелиться, потом преданно уставился на Дениса.
Надо сказать, что Денис стоически не поддался общему пароксизму веселья. Переждав хохот, он довольно сухо поинтересовался у Пашкина, что все это значит.
– А то и значит, – без особого смущения отозвался тот, – что мамка барахло заперла и говорит: нас не смыло, и нечего у других возиться, еще придавит чем. А отца нет, он бы ее с… это… сагитировал. Ну, я ж не мог приказ не выполнить. Я ж не виноват, что мам… мать у меня такая несознательная.
– Вот и сделаешь ее сознательной, – приказал Денис. – Чтобы не летать по улицам в таком виде.
– Сделаю, – без особой уверенности отозвался мальчишка и потер мягкое место. – Только опасное это дело, – заключил он, вызвав еще один приступ повального хохота.
– Ну, все? – Денис осмотрел команду.
– Гуляевых нет. Ни Мишки, ни Борьки.
– У Гуляевых особое задание, – сказал Денис, снова вспомнив Лихобабью. – Так. Кто без обуви – остаются тут, на подхвате у Франца Ильича, тут работы непочатый край еще… На завалах босиком покалечитесь… Сань, ты старший, – кивнул он подтянувшемуся невольно Бряндину. – Остальные – на разборку завалов со мной.
* * *
Что Кенесбаев не очень-то доволен, Денис понял еще на подходе к отделению полиции. Начальник стоял на крыльце – удачно. Неудачным было то, как он смотрел на Дениса, и тот поспешно принял вид страшно уставшего и тяжко уработавшегося несчастного мальчика.
Да он и правда устал. Полянцев был рад любой помощи, и мальчишек поставили на работы без скидок на возраст. Поэтому к обеду Денис уже притомился, – а когда остальные уселись вокруг подъехавшей полевой кухни обедать (и немного отдохнуть, чего уж там), – вспомнил, что у него дела-дела-дела. И вот здрасьте. Такие неласковые взгляды…
– Добрый день, Кенесары Ержанович! – тем не менее весело попроветствовал он начальника. И озабоченно спросил: – Коня вернули?