Отец усмехнулся ему:
– Дениска, если не встретят – то все нормально. А если встретят – значит, Бахурев еще не всех кротов в своем окружении передавил…
– Да вон, уже встречают, – озабоченно сказала Валерия Вадимовна. – Не задави, Борька!
Денис сперва не понял, кого мама имеет в виду. Но отец тормознул и, высунувшись из рывком опущенного (в дверце что-то натужно взвизгнуло) окна, рявкнул:
– Жить надоело?!
– Не-а! – раздалось снаружи звонко-веселое – и Денис, открыв дверь со своей стороны, изумленно увидел возле левого крыла «Ижоры» мальчишку – наверное, он рванул с обочины, где его Валерия Вадимовна и заметила – в отличие от своих мужчин.
Мальчишке было лет восемь-десять, не больше. Тощий, как составленный из спичек, грязный до невероятия, с волосами неопределенно-серого цвета, босой, он, тем не менее, выглядел неожиданно веселым – под стать голосу. А серые глаза смотрели из-под замусоленных прядей с живым интересом и открыто.
– Ну, раз вы все равно остановились, то я вам спою, – деловито заявил мальчишка.
Борис Игоревич даже с некоторой растерянностью оглянулся на семью; Денис засмеялся, а Валерия Вадимовна начала выбираться из машины.
– Тем более что, вижу, вы приезжие, – продолжал мальчишка, – и надо поддержать честь родных мест.
И, не интересуясь мнением приезжих, он вдруг затянул – неожиданно чистым, красивым голосом, как у солиста Большого Имперского Детского Хора:
То не сплетня вам, друзья,
Знающие люди
Говорят – «Энергия»
Солнца – ох! – не любит!
Ведь оно, как ни крути,
Ни хера ни стоит,
За долги не отключить
Солнце золотое!
Мчится солнце сквозь года,
Круг за кругом вертит,
И назло всем господам
На халяву светит!
И плевать ему, друзья, —
В небе ярко-синем.
Капитализация
Перед ним бессильна!
– Стой, погоди! – Третьяков-старший поднял руку.
Мальчишка понятливо заткнулся и предложил:
– Есть казачьи песни, городской романс, военные песни… На немецком могу спеть.
– Да нет, ты скажи, откуда ты эту-то знаешь? – настаивал штабс-капитан.
Мальчишка сощурил глаза:
– Да так. Слышал. В выходной мужик один на рыночной площади пел. А я песни хорошо запоминаю.
– Зовут тебя как? – спросила через капот машины Валерия Вадимовна.
Мальчишка охотно ответил:
– Володькой… – И добавил искренне, широко улыбнувшись: – Какая вы красивая…
– Разве твоя мама не красивая? – спросила осторожно женщина.
Володька потускнел, но немного, даже улыбаться не перестал:
– У меня нет никого. Я с бабкой живу, она даже не родная.
Борис Игоревич подал мальчишке несколько купюр.
– Спасибо! – Мальчишка снова заулыбался светлей, ловко сунул деньги куда-то в лохмотья. – Могу еще спеть за такое!