Могучий голос КПВТ вдруг дополнили голоса трех или четырех автоматов, по металлическому настилу пола зазвенели стреляные гильзы. Что за цирк-зоопарк! Я был в полной растерянности. 14,5 миллиметровый пулемет, бьющий чуть ли не в упор, не может остановить зверя? Да быть такого не может! Он же не из брони, в самом-то деле!
На мгновение перед моим мысленным взором пронеслись обрывочные картинки на которых запечатлелась несущаяся во весь опор бестия. Что-то похожее на здоровенного быка. На огромном теле маленькая жабья голова. Взявшаяся крупными складками темно-бурая шкура и множество, должно быть явно больше четырех, худых жилистых лап. Больше ничего разглядеть не удалось. Хотя и этого было вполне предостаточно, чтобы понять…
― Фомин, куда? Стреляй сука! ― отчаянный вопль безжалостно переколошматил все мои мысли.
― А-а-а! ― Если первый голос я не узнал, то это паническое «А-а-а!» точно принадлежало старосте Рынка.
― Держись!
В трубном голосе Лешего утонули как все остальные крики, так и грохот выстрелов. От этой команды, от этого отчаянного крика я весь напрягся и, что есть силы, вцепился в руль.
Удар оказался страшной силы. От него четырнадцатитонную машину чуть не перевернуло. Однако бог миловал. «Восьмидесятку» лишь снесло в сторону и развернуло поперек дороги. Лишь? Ничего себе лишь! Осознание того, что БТР замер где-то поодаль от заветной, так старательно удерживаемой мной полосы, вызвало едва ли не приступ паники. Цирк-зоопарк, что же будет теперь!
На удивление, вокруг воцарилась тишина, фоном которой служил лишь рокот работающего на холостых оборотах мотора. Так, движок я уберег! ― мозг немедленно начал искать хоть какие-то положительные моменты. А кроме этого? Что еще можно занести в наш актив?
Превозмогая боль от ушибленного бока, которым я все же въехал в блок шинных кранов, я прокричал:
― Все целы? Где зверюга?
― Не движется. Завалили! Мы ее завалили! ― сообщил из полумрака десантного отделения, радостный голос Фомы. Бывший банкир как всегда начал с главного, того что напрямую касалось его ненаглядной персоны. При этом он не счел необходимым уточнить кто такие эти «мы».
― Павел! ― страх за мальчишку заглушил подсознательную неприязнь к этому человеку.
― Я нормально! ― отозвался тот. ― Меня дядя Олесь подстраховал!
Что ж, спасибо дяде Олесю, ― ханху немедленно была вынесена искренняя благодарность. Как не странно сейчас я испытывал к инопланетянину, куда большую симпатию, чем к своему собрату по крови, тому самому, кого величали Владимиром Фоминым. Но черт с ним! В конце концов, я и раньше прекрасно знал какого «надежного» парня получила наша экспедиция в придачу к соляре и жратве. Так чего уж теперь…