Я чертовски умею владеть собой, и потому никто не заметил, насколько они оба меня удивили. Впору бы стоять с открытым ртом. Вот чего братец-то приперся. Как мы утром начали сообщать о четвероруком морфе, Валентина за это дело четко ухватилась. И впрямь — перспективы тут разворачиваются…
Майор некоторое время раздумывает, поглядывая на морфа. Тот начинает слегка раскачиваться.
— Ясно. Давайте глянем на медпункт, да я сейчас сюда танк подгоню.
— Танк-то зачем?
— На всякий случай. Наш номинальный командир — этот полный морской офицер — в Кронштадте потерял семью при нападении мутанта. А через полчаса-час вполне себе найдутся желающие из спасенных вырвать вашему соратнику зубы и кишки. Этот ваш инженер…
— Севастьянов?
— Он самый, Севастьянов, — много чего рассказал… Так что такую возможность тоже сбрасывать со счета не стоит. Тем более в плане раздача спасенным, способным носить оружие, патронов и ружей со склада.
Нашу беседу прерывает небольшой автобус, с грохотом врезающийся в здание медпункта. Саша и Мутабор чудом вывертываются из-под колес.
При виде вылезающего из кабины водятла невозмутимый до этого момента майор меняется в лице и орет, явно не владея собой:
— Фетюк, летатьтулюсю, опять ты, чмо университетское!
Водятел тут же бодро и стремительно кидается в направлении, откуда приехал.
Майор яростно сплевывает, плевок тяжело, словно свинцовый, прошибает наст — и, по-моему, даже еще шипит там, остывая.
Николаич окриком останавливает Сашу, намеревавшегося влепить в сторону удирающего очередь.
— Это еще что за чудло в перьях? — ядовито осведомляется «старшой» у майора.
Майор в ответ еще раз сплевывает:
— Дали мне этого коня педального в экипаж, когда диверсанты основной порезали. Дескать, вот! Не боец, а сокровище, все знает. Все может… У меня выхода не было. Держится орлом, смотрит свысока, поговорили три минуты — так он мне пять раз по разным поводам заявил: «Вы не в теме!» Ладно, я его поспрошал — вроде как что-то знает. Поехали. На третьем выстреле электроника крякнулась. Слышу — возится там, пыхтит в башне. Спрашиваю — не отвечает. И второй — тоже из пехотных — помалкивает. Полез смотреть. Сначала не понял ни черта — они там что-то перочинным ножом режут. Наконец пригляделся — дошло, почему электроника сдохла. Откуда-то в башне оказался старый валенок — так он у них в лючок для эвакуации поддонов от выстрелов упал — и его там зажало, вот они валенок этот тянут, а он не вылезает, зажевало его там… Я этому олуху говорю, что делать, а он так свысока глянул и заявляет через губу: «Вы жалки!» Я не утерпел, обвернул его хренами и погнал вон из машины. А он, оказывается, еще что учудил — свой автомат пристроил так, что тот провалился в конвейер подачи зарядов. Выдернули, в конце концов, а его помяло так, что затвор не передернешь. Вот что точно знаю — идти с такими ходячими авариями в бой — живым не вернешься. Это горе заднеприводное вернется, а все вокруг сдохнут. Когда с завода выскочили — мне на глаза попался тот, кто этого Фетюка сосватал. Оказалось, что у них он тоже всем пыль в глаза пустил, а когда дело дошло до снаряжения боезапаса — напихал в магазины для «калашей» макаровские патроны.