Роскошный, чуть ли не на эмали, развесишь на деревьях и перекрестках, и нет проблем у тех, кто раненых везет. Даже ночью видно.
Свои знали, что это медсанбат форсит, ну и медсанбатским приятно, что их уже даже стали госпиталем кликать из-за табличек. Разница-то между медсанбатом и госпиталем, как у лейтенанта с полковником.
Уже наши наступали почти постоянно, и таблички были очень полезны. Однажды поздно вечером, только медики дух перевели, въезжает десяток грузовиков и с ходу из них начинают раненых таскать. Ну, все, капут, всю ночь корячиться.
Только собрались идти — глядь: что-то не то. Немцы это. И грузовики, и раненые, и водилы, и санитары — все немецкое. А это хреново, так как в медсанбате самое большое два десятка вооруженных мужиков. Резню могут устроить запросто.
Немцы между тем выгружают и в ус не дуют — таблички-то свои, палатки брезентовые, людишки в белом — ну здорово все, не ошиблись.
Наши стоят столбами, тут и фрицы замедлились. Гоголь, короче говоря. Ревизор, последняя сцена. Сейчас аплодисменты начнутся.
Тут на одного докторишку и снизошел святый дух. Напрягся он и почти по-немецки выдал: «Варум стоп арбайт? Арбайт вайтер, алле ферлетцтен траген нэхсте цум хирургише блок. Шнелль!»[75]
Так хорошо, по-командному, получилось. Немцы таскать. Наши встрепенулись. Дальше почти рождественская история: фрицы «ваффен хинлеген»[76], ну а наши прокорячились с их ранеными. Оказали помощь в полном объеме.
Препода эта ситуация особо поразила, что такого гуманизьма никто не ожидал на третьем-то году войны. Не принято было так, особенно у немцев. А это я к чему? А к тому, что указатели нужны. Притом что «печатни» с толковыми работниками тут нет. Краски тоже.
Появившихся наконец Сашу и Сергея видеть очень радостно. Значит, наши прибыли.
— Похоже, что вы и впрямь поближе к кухне, — улыбается Серега.
— Даже к двум, — добавляет Саша.
Публика, стоящая в очереди к кухне, и повар настораживаются.
— Вы нас покидаете? Уходите? — с тревогой спрашивает худая женщина, держащая в грязных руках какую-то пластиковую коробочку — тут их используют вместо тарелок.
— Нет. Будем разворачивать медпункт. Вон там.
— А может быть, лучше прямо тут? — спрашивает повар.
— Тут места мало.
— Жаль, с вами спокойнее как-то.
— А мы поглядывать за вами будем, — успокаивает его Сергей.
— Всяко кухню обижать не станем. Не волнуйтесь, Федор Викторович, я еще недослушал про английские козни!
— Раз так — возвращайтесь.
— Отлично. Пока посматривайте по сторонам повнимательнее. А мы будем и за вами присматривать.
Наши прибыли. Это здорово. Еще и не порожняком — я рассчитывал, что они притащат с собой модули — палатки на каркасах. Но все оказалось проще. Они привезли три древние, чуть ли не времен Отечественной войны, шатровые палатки. Одна здоровенная и пара поменьше. И что совсем хорошо — они не рвутся от тычка пальцем, брезент хоть и выцветший, желтоватый, но еще прочный. И судя по куче всякого добра — детали комплекта, делающие кусок брезента примитивным, но жильем, — все тут. Даже печки вижу.