Ответом ему были приглушенные ругательства.
Мара вытащила кинжал, полоснула по запястью, уронила руку в воду. Туманные бордовые капли расцветали в чернильной воде, невидимое течение размазывало их под поверхностью, выкручивая завитками, странно напоминавшими надписи на окружающих камнях.
Она перевернулась на живот, опустила лицо в воду. Кайн, который вроде бы не слышал ни звука, неожиданно прижал ладони к ушам и ткнулся лицом в песок.
- Ты не одна?
Низкий, неживой и не мертвый, пугающий и волнительный одновременно, голос заполнил всё вокруг.
- Покажи мне его!
Мара, подняв лицо из воды и с трудом сев, махнула Кайну рукой. Её трясло, и глаза казались безумными - беспамятство ворочалось в зрачках, чернотой тесня зелёную яркость радужек. Монах встал, подошел, спотыкаясь. Его голова раскалывалась от боли, из носа текла тонкая алая струйка. С некоторой опаской он опустился на колени рядом с женщиной, склонившись над водой.
Взгляд из озера заставил оцепенеть. Будто гигантский спрут скрутил члены мучительной неподвижностью. Этим глазам, подобным звездам, не хотелось сопротивляться. Подчиняясь этому голосу можно было упасть на меч с блаженной улыбкой на губах или спрыгнуть со скалы на острые камни в кружеве рваных волн.
Неожиданно Мара положила руку ему на плечо. Кайн очнулся и осознал себя низко склонившимся над водой, которой едва не касался губами, готовясь последовать пронзающему до самой последней клеточки существа зову. И резко прянул назад, испугавшись не на шутку.
- Ты... - продолжил странный голос. - Знаешь, что прошлое не вернуть?
- Знаю, - сипло ответил монах.
- Знаешь, что одного прощения не будет, а другого может не быть?
- Знаю!
- Знаешь, что смерть всегда подле неё?
- Знаю...
- Что ж... Ты был зверем в человеческом облике, а пытаешься стать человеком в облике зверя. Будь с ней. Иди.
Кайн встал и, шатаясь, отошел в сторону, опустился прямо в холодный прибой и закрыл лицо руками, раскачиваясь, как безумный.
Подводные глаза переместились на Мару. Взгляд ощупал бледное лицо, будто холодными щупальцами пробежал по телу, отчего боль обострилась, заставив женщину выгнуться и закричать. Капли крови, так и не растворившиеся в озере, вдруг распались на разноцветные фракции, перемешались в пёстрый водоворот и, внезапно отяжелев, ушли вглубь. Вода взметнулась фонтаном, бросая небу проклятие на неслышимом языке.
- Как же ты позволила достать себя? - прозвучало укоризненно и резко, но в словах слышалась неприкрытая боль. - Зачем удлинила себе путь? Ради чего?