Надо сказать, его давно влекло побывать в храме. Осмотреться, подумать. Удерживало два обстоятельства: он не хотел засветиться (при его репутации тут же возникли бы подозрения, что он явился неспроста), а самое главное — он ничего не смыслил в строительстве, следовательно, смотри — не смотри — дело не продвинется. Он осознавал, что самостоятельно может родить соображения о местонахождении клада только банальные. Естественно, 90 % за то, что схрон находится где-то в фундаменте; так же рассуждали и первые поисковики, пытавшиеся взорвать пол. Но площадь храма огромна, прочность пола — скажем так — максимально возможная. Следовательно, взрывные работы исключаются. Надо точно знать место, надо знать, как открывается схрон (он должен открываться легко — это закон жанра), — и только после этого прийти и взять клад. А ведь остаются еще 10 % — ими тоже нельзя пренебрегать, — которые тянут на себя стены и потолки. Толщину стен не везде на глаз определишь, и если архитектору надо, он в каком-нибудь притворе устроит простенок метра в три шириной — ни за что о нем не догадаешься. Меньше всего шансов у пространства между потолками и кровлей. Замаскировать схрон на чердаке еще проще, чем в стене: там теснота, стропила, опорные стены, печные и вентиляционные трубы, — где настоящее, а где fiction — не сразу и определишь. Но при пожаре чердаки выгорают начисто, при этом перекрытия обрушиваются; впрочем, это может произойти и от воздействия времени… Нет, нет, строитель храма должен был действовать наверняка.
Сейчас для визита в храм момент был вполне подходящий. Банда оказалась в селе по необходимости; ремонтные работы требуют времени; так почему бы не воспользоваться оказией и посетить памятник культуры, о котором в народе столько разговоров? Он, правда, личность экзотическая, но это, согласитесь, не повод, чтобы подозревать его в злом умысле. Было и еще одно обстоятельство, не менее существенное: на смотрины Илья прихватил с собой специалиста. Архитектора. На Искендере не было написано, что он закончил московский архитектурный и добрый десяток лет корпел за компьютером в градостроительном управлении столицы нашей родины. К тому же — натура артистическая. Илья придумал ему роль, прямо скажем, банальную, но Искендер ею загорелся. Или сделал вид, что загорелся, а на самом деле просто устал от постоянного напряжения и в предложении Ильи увидел шанс красиво выйти из игры и ассимилироваться с толпой.
Они пошли не напрямик через село, а околицей. Так получилось. Илья знал поблизости колодец с замечательной водой, они пили ее прямо из ведра — вкусную, мягкую, тяжелую от пропитавшего ее холода, наполнили ею фляги, но ушли не сразу. Не хотелось уходить. Что-то было в этом месте, какая-то особая аура. Возможно, это она делала воду такой, возможно, все было как раз наоборот, — разве это имело значение? Важно, что душа здесь отдыхала. Расслабилась — и отдыхала. Все мысли исчезли, остались только чувства; глаза, нос, уши наполняли душу напрямую, в обход сознания. Исчезла жара, исчезла память, прошлое и будущее. Они сидели на краю низкого сруба, каждый глядел в свою сторону, в никуда. Как долго? Может быть — несколько секунд, наверняка не дольше минуты: чтобы выдержать такое состояние дольше — нужна собственная энергия, а они ее растеряли в короткие мгновения боя, когда попали в засаду и не знали — унесут ли ноги. Первым очнулся Илья — мысль о кладе заскребла когтистой лапкой где-то в подполе мозга. «Ладно, — сказал он, — надо дело делать.»