Вирджиния была не права, считая, что Рич просто неспособен понять, что можно вот так, легкомысленно, без удержу, предаваться веселью. Он отдавал себе отчет в том, что жизнь еще не научила ее приятеля сдержанности, не научила обуздывать свои эмоции. И в тот момент Рич испытал доселе неведомое ему чувство ревности. Именно поэтому незначительный эпизод приобрел скандальный оттенок, а его, Рича, поведение было постыдным, непростительным, о чем он теперь искренне сожалел.
В день, на который было назначено собеседование, Вирджиния села на поезд, следовавший в Норфолк, где ее встречала леди Кэмпбелл. Она должна была отвезти Вирджинию в Стэнфилд-холл, загородное поместье, которое во время войны приспособили под реабилитационный центр для раненых.
Владелец поместья лорд Дикерсон — хотя к нему так прилипло его воинское звание, что иначе как «полковник Дикерсон» к нему никто не обращался — теперь хотел вернуть особняку прежний облик. Ему нужна была секретарша, и он поручил своей тетке, леди Кэмпбелл, которая также жила в поместье, устроить собеседование с претенденткой.
Вирджиния, которая ожидала увидеть женщину, похожую на ее мать, была приятно удивлена, обнаружив, что леди Кэмпбелл совершенно другая. Ей было далеко за пятьдесят, но выглядела она моложаво. Стройная, подтянутая — одного взгляда на нее было достаточно, чтобы сказать, что когда-то она была настоящей красавицей. Ее отличала какая-то природная грация, обладать которой стремится большинство женщин, но далеко не всем это удается.
Некогда темные волосы теперь были обильно посеребрены сединой. На голове у нее был газовый шарф, концы которого свешивались за спину и эффектно развевались на ветру. Как и в ее одежде — кричаще-яркой, давно вышедшей из моды, — в самой леди Кэмпбелл не было ничего показного, искусственного. Всю дорогу до Стэнфилд-холла она болтала без умолку, не сбавляя скорость даже на крутых поворотах, так что временами Вирджиния начинала опасаться за свою жизнь.
Она с облегчением вздохнула, когда в конце живописной аллеи показался внушительных размеров особняк. За два столетия кирпич, из которого он был сложен, выцвел, приобретя серебристо-розоватый оттенок.
Выстроенный согласно законам симметрии, он идеально гармонировал с окружающим ландшафтом — вересковыми пустошами и сосновыми рощами Норфолка. К востоку тянулись возделанные поля, за которыми начинались прибрежные болота. Дом со всех сторон окружали зеленые лужайки, а чуть дальше был разбит парк с лавровишнями, рододендронами и высокими темными пихтами по берегам небольших прудов, где в тени цвели водяные лилии.