Справившись с волнением, Вирджиния снова посмотрела на него. Что-то подсказывало ей — может, его завораживающий взгляд, — что он долго будет помнить это краткое прикосновение к ее руке. Ни один из них не проронил ни звука, но по установившейся между ними незримой линии связи оба прекрасно поняли друг друга.
Вирджиния потупилась, и Рич отвел взгляд, осознавая, что, если они чуть дольше пробудут здесь, в тиши и уединении сада, под кронами деревьев, он не сможет побороть искушения и переступит ту черту, которую Вирджиния провела между ними.
— Идемте, — сказал он, не желая разрушать установившейся между ними хрупкой гармонии и, дабы не смутить ее, стараясь избежать ситуации, о которой оба они могли бы пожалеть в дальнейшем — ситуации, которая разрушит установившиеся между ними отношения «хозяин — служащий». — Уже темнеет. Вернемся в дом, выпьем по стаканчику бренди. Похоже, вам не повредит. Мне кажется, что в отсутствие Нэнси я слишком загружаю вас работой. У вас совсем не остается времени на отдых, так что, если хотите, завтра можете взять выходной.
Вирджиния подняла на него глаза, мельком отметив, как играют на его темной шевелюре оранжевые блики света, струившегося из окон. На губах его застыла мягкая улыбка. Какое-то теплое чувство — которое она не хотела подвергать анализу в страхе, что это может лишь осложнить их отношения, — шевельнулось в ее душе.
— Нет, я совсем не устала, — сказала Вирджиния, следуя за ним по дорожке к дому. Она с удивлением отметила, что в голосе его слышится искреннее сочувствие, и в глазах нет ни тени иронии, и что рядом с ним ей становится легче. — К тому же, — поспешно добавила она, — завтра предстоит повозиться с той кобылкой, которую вы сегодня купили в Ньюмаркете. И потом, — она понизила голос почти до шепота, — если я останусь одна, то мне будет еще хуже.
Два дня спустя Вирджиния вышла из своей комнаты в полной уверенности, что ей предстоит целый день трудиться в офисе, однако стоило ей увидеть Рича, как она поняла, что у него на ее счет совсем другие планы. На нем была голубая рубашка и светло-серые брюки, прекрасно гармонировавшие с его внешностью. Блестящие черные волосы были еще влажными после недавнего душа, а в нос ей ударил всегда ассоциировавшийся только с ним запах соснового лосьона.
Он был в приподнятом настроении, серые глаза излучали улыбку, смягчавшую обычно волевое и чуть надменное выражение лица.
— Мисс Китс, сегодня мы не работаем, — объявил он. — По-моему, мы оба заслужили право на передышку. Уверен, вы будете рады узнать, что сегодня в программе не значится ни торгов, ни подведения баланса.