Алекс поджидал ее у дверей.
— Будешь рассказывать, будто это был просто дружеский поцелуй на ночь?
Дейзи швырнула сумочку на чайный столик.
— Ох, ради Бога! Он поцеловал меня так, потому что знал, что ты смотришь.
— Да, конечно. Черт побери, Дейзи, Эрик Делакур что-то замышляет. Почему ты не хочешь этого замечать?
— Это не твое дело, — отрезала его сестра. — Мне больше двадцати одного. И ты не мой отец…
— Нет, зато я твой отец, — произнес глубокий голос.
Дейзи резко обернулась. По лестнице спускался ее отец, завязывая пояс своего любимого банного халата.
Ноа О’Доннелл был худым и высоким мужчиной с лохматыми каштановыми волосами и проницательными карими глазами. Узкий шрам, доставшийся ему в качестве сувенира после драки с вампиром, пересекал левую щеку. Мужчина переводил взгляд с Дейзи на Алекса и обратно.
— Что происходит?
Дейзи бросилась к отцу и обняла его.
— Ничего. Алекс ворчит, как обычно. Не знаю, как ты только выносишь его.
Ноа О’Доннелл ухмыльнулся, глядя на дочь.
— Кто такой Эрик Делакур, и почему твой брат считает, будто он что-то замышляет?
— Что-то против Дейзи, — кисло произнес Алекс. — Если бы ты только видел, как он целовал ее всего минуту назад…
— Ну, я не могу его в этом винить, — ответил Ноа. — В конце концов, Дейзи — прелестная молодая женщина, и в поцелуях нет ничего плохого.
— С этим Делакуром что-то не так, — настаивал Алекс. — Что-то…
— Он просто тебе не нравится, — заявила Дейзи, — и я не знаю почему, но мне все равно. Мне он нравится.
— Дочка, насколько все серьезно между тобой и этим молодым человеком?
— Не слишком серьезно. Я едва знаю его.
— Ясно. — Ноа взъерошил рукой волосы, и его лицо внезапно приняло серьезное выражение. — Что привело вас двоих сюда в такой поздний час?
— Ну… — Алекс прочистил горло. — У нас возникли проблемы в Лос-Анджелесе.
— Что за проблемы? — спросил отец.
— Я отправился искать Костейна, — сказал Алекс, — и я… — он бросил взгляд на сестру, — мы нашли его.
Ноа посмотрел на Дейзи, затем на сына.
— Продолжай.
— Мы были на волоске, — вставила Дейзи. — Алекс был серьезно ранен — по крайней мере тогда мне так показалось.
Она не могла рассказать ни брату, ни отцу о том, насколько близок был к смерти ее брат, не могла объяснить, что Эрик спас ему жизнь.
— А почему не в больницу? — спросил отец.