Она вышла к ним, едва сдерживая свое волнение.
— Все узнали, что я поручила вам? — возбужденно спросила она каким-то хриплым шепотом, причем голос у нее перехватывало от волнения.
— Ваше приказание в точности исполнено, ваше величество! — ответил Ушаков. — Князь передаст вам все подробности, а я пока пойду кое-чем распоряжусь. Без своего глаза в нашем деле никак невозможно!
— Они… вместе были в городе?
— Так точно, ваше величество! — ответил Трубецкой, досадуя в душе на Ушакова за то, что он одного его оставил отбояриваться перед императрицей.
— И… вернулись вместе?
— Никак нет!.. Ее еще нет!
— А герцог?
— Его светлость изволили вернуться и теперь изволят ссориться со своей супругой.
— Ну, это у них всегдашнее занятие! Где же эта потаскушка осталась? — тривиально спросила Анна Иоанновна, не особенно стесняясь пускать в ход далеко не избранный жаргон.
— Она задержалась в Петербурге у знакомых!..
— А у нее и знакомые есть в городе?
— Так точно! Это ее родичи, из одного города с ней.
— И часто она видится с ними?
— Это я не могу вам доложить, за этим мы не следили, — ответил Трубецкой, удивленный тем, что императрица теряет время на толки о таких неинтересных подробностях.
В сущности же Анна Иоанновна почти боялась приступить к настоящим расспросам о деле. Ей страшно было точное и полное подтверждение измены и неблагодарности человека, всем обязанного ей.
— Они… долго пробыли в городе? — спросила она наконец, как бы решившись.
— До настоящей минуты, ваше величество! Регина, как я докладывал вам, еще осталась там, а его светлость только что изволил вернуться… лошадей загнали… ехали во весь опор!
— Расскажи все без утайки! Смело, прямо говори! — сдавленным голосом произнесла императрица.
— Мне от вашего величества таить нечего, — смело и открыто произнес Трубецкой. — Если его светлость сам не таит своих поступков и чуть не у всех на глазах свои романы заводит, так нам чего же покрывать его?
— Так он… стало быть… и до сих пор любит эту немку?
— Не смею скрыть от вашего величества, крепко любит.
— И она тоже любит его? Ведь он уже стар! Какой он ей любовник? — заметила Анна Иоанновна, забывая, что сама она в эту минуту с особенно жгучим, страстным интересом разузнает все об этом мнимом старике.
— За ее любовь я перед вашим величеством поручиться не могу. Притворяется она искусно; она на это мастерица.
— И ласкает она… своего старого любовника?
— Не иначе, ваше величество! Только смею я, не оскорбляя его светлости, заметить, что ослепление на него нашло, если он ее притворства не видит. У этой Регины там, на родине, другой любовник есть, и она собирается уехать к нему.