— Я не предполагаю, я знаю!.. Какой я был бы правитель, если бы жил предположениями.
— Но… кто мог сказать тебе?
— Стены сказали мне, — останавливаясь пред императрицей, громко произнес Бирон. — Понимаете ли вы, стены! В правильно поставленном доме все стены говорят.
— Ты слишком подозрителен.
— Проверьте, если желаете! Я прямо и открыто заявляю всем, что Адеркас принесла принцессе записку от Линара относительно назначенного при дворе бала. Они всегда сговариваются, а теперь им это и подавно нужно, потому что эта старая лисица Адеркас отлично знает, что доживает последние дни при вашем дворе и с ее отъездом они лишатся самой усердной пособницы. Ваши придворные балы, при распущенности вашего двора, служат самым надежным пунктом соединения разрозненных сердец!
— Ты знаешь, что я первая — вовсе не охотница до этих балов.
— Время прошло! — с желчной усмешкой дерзко заметил Бирон. — В былые годы вы не то говорили…
— И ты, сколько мне помнится, тоже не прочь был от балов? — тихо и покорно улыбнулась императрица.
Она ввиду увеличивавшейся болезни, а с нею и нервного раздражения, положительно начинала бояться Бирона.
— Что толковать о прошлом!.. Нам настоящее интересно… Прожитого и пережитого не вернешь, сколько ни толкуй о нем!.. Назначенный бал должен отличаться блеском и оригинальностью. Он будет последним в настоящем сезоне. После него пора будет и на дачу собираться.
— Да, конечно!.. Но и без этого празднества можно было бы обойтись. Кому нужен этот бал?
— Он мне нужен!.. Я уже раз сказал вам, что он нужен лично мне, по моим соображением, направленным, конечно, на вашу пользу. О себе я всего меньше думаю… Кстати, это будет и прощальным фестивалем для вашей племянницы, которая вскоре после него расстанется со своим возлюбленным, если только не ухитрится убежать вслед за ним за границу.
Императрица перекрестилась.
— Что это ты, герцог, неподобные какие вещи говоришь? Статочное ли дело принцессе крови с проходимцем немецким связаться и в чужие земли за ним следом убежать?
Она говорила от души, забыв, что перед нею стоял такой же «немецкий проходимец», тем же путем добившийся чуть не царских почестей в приютившем его государстве.
— Что ж, хотите вы проверить справедливость моих слов? — спросил Бирон после минутного молчания.
— Это относительно Анны, что ли? Конечно, хочу! Прикажи послать ее ко мне.
Герцог подошел к двери, но в ту же минуту от последней быстро отскочил кто-то.
Когда Бирон вошел в комнату, смежную с той, в которой отдыхала императрица, он застал камер-юнгферу Юшкову углубленной в какое-то сложное вышиванье. Герцог пристально взглянул на нее и медленно проговорил: