— Вот это сервис! — воскликнул Джек. — Как поживаете?
— Как обычно. Жаль вашего кузена.
Джек кивнул.
— Спасибо. Что папа?
— В кабинете. Пишет, — добавила она со значением.
— Я постучу осторожненько.
Так он и сделал, и, к своему удивлению, услышал бодрый голос отца:
— Заходи.
Джек сел в кресло. Ему пришлось подождать несколько секунд, пока отец стучал по клавишам, завершая фразу. После этого Райан-старший повернулся на своем кресле и улыбнулся сыну.
— Как дела?
— В полном порядке. Много осталось? — спросил, в свою очередь, Джек, кивнув на монитор, где чернели строчки автобиографии.
— Уже вижу свет в конце туннеля. Потом дам вылежаться немного и начну переписывать набело. Ты сегодня уже был на работе?
— Да. Подводили итоги последних недель.
— И какая же самая свежая новость?
— Он находится в ФБР. Вот и все, что мы знаем. И, возможно, не узнаем больше ничего.
— Он сломается, — уверенно предсказал Райан-старший. — Может быть, продержится неделю-другую, но сломается обязательно.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что, сынок, в душе он трус. В большинстве своем они трусы. Он может принять гордую позу, но долго не продержится. Нам с тобой нужно кое-что обсудить. Килти уже снял перчатки.
— Полез искать грязь?
Бывший президент кивнул.
— Арни еще наводит справки, но похоже, что люди Килти ведут речь о незаконной внешней разведке. Возможно, на той неделе в «Пост» появится разоблачительный материал.
— Незаконная разведка… — повторил Джек. — Смахивает на то, что где-то всплыла информация о Кампусе. Не могли они…
— Пока еще рано говорить. Возможны разные варианты. Если так, они постараются использовать это как предлог, чтобы дисквалифицировать нас еще до начала гонки.
— Что мы можем сделать?
— Сынок, никаких «мы», — негромко сказал Райан и добавил, улыбнувшись: — С этим я справлюсь.
— Ты, похоже, совсем не волнуешься. И это волнует меня.
— Это политика. И ничего больше. Она может принять еще более гнусный вид, но дни Килти сочтены. Вопрос лишь в том, сколько времени ему потребуется, чтобы это понять. Черт возьми, я могу тебе признаться, что меня волнует по-настоящему.
— Что?
— Как сказать твоей маме, что ты решил присоединиться к нашему семейному бизнесу.
— Да уж…
— Если история о Кампусе таки выплывет, и она прочтет об этом в газете, или к ней пристанет какой-нибудь наглый репортер, нам с тобой придется плохо.
— В таком случае как же быть?
— Разобьем всю историю на части. Я займусь тем, что связано с Кампусом. А ты расскажешь ей, чем ты там занимаешься.
— Но ведь не все? Не о полевой работе?
— Конечно.
— Наверно, тебе тоже лучше этого не знать, правда?