— Последний вопрос, — снизошел Берксвит.
— Спасибо… Майк, вчера мистер Дуглас задавал тебе вопросы.
Больной молчал.
— Он спросил, нравятся ли тебе девушки, так?
— Нравятся, еще как! — лицо больного расплылось в улыбке.
— Прекрасно, Майк. А где и когда ты видел девушек?
Улыбка исчезла. Больной глянул на Таннера, потом закатил глаза, скорчился в позе зародыша — руки на груди, колени ко лбу — и застыл. Таннер рявкнул:
— Вон отсюда! — и стал щупать больному пульс.
— Это не укладывается ни в какие рамки! — возмутился Берксвит. — Кэкстон, вы выйдете сами или мне позвать солдат?
— Мы уходим, — сдался Кэкстон.
Все, кроме Таннера, вышли. Берксвит закрыл дверь.
— Джил, объясни, — снова взялся за свое Кэкстон. — Вы держали его под замком. Где он мог видеть девушек?
— Что за странный вопрос. Он видел десятки девушек. Сестры, лаборантки. Сам понимаешь.
— Не понимаю. Его обслуживали исключительно мужчины, пускать к нему женщин строго запрещалось.
— Не говори глупостей! — Берксвит досадливо сморщился, потом ухмыльнулся. — Вчера его сопровождала сестра-женщина.
— Да, в самом деле, — Бен умолк.
Когда Кэкстон, Фрисби и Кавендиш вышли из медицинского центра, Фрисби заметил:
— Бен, я не думаю, что Генеральный Секретарь возбудит против тебя судебное дело, но все-таки, если тебе есть на кого сослаться…
— Ерунда, Марк, дела не будет. — Бен сверкнул глазами. — Как знать, может быть, сейчас нам подсунули ту же фальшивку.
— Оставь, Бен.
— Не оставлю. Нам показали укрытого одеялом человека одного возраста со Смитом. Берксвит сказал, что это Смит, но Берксвит сделал карьеру на отрицании очевидных фактов. Нам представили якобы психиатра, но когда я спросил, где он учился, меня отвлекли. Мистер Кавендиш, вы видели какое-нибудь подтверждение тому, что перед нами именно Человек с Марса?
— Я не имею права высказывать мнения. Я смотрю и слушаю — и только.
— Простите.
— Я могу считать свою миссию выполненной?
— Да, конечно. Спасибо, мистер Кавендиш.
— Благодарю вас, сэр. Весьма интересный случай, — старый Свидетель снял белое одеяние и превратился в простого смертного. Черты его смягчились.
— Надо было привести кого-нибудь с «Чемпиона», — продолжал Кэкстон. — Тогда все было бы ясно.
— Я должен заметить, — заговорил Кавендиш, — что был очень удивлен, когда вы не проверили крайне важное обстоятельство.
— Да? Что же я прозевал?
— Мозоли.
— Мозоли?
— Да-да. По мозолям можно восстановить биографию человека. Я читал об этом в «Уитнесс Куортерли». У молодого человека, который никогда не носил обуви и находился под действием тяготения, гораздо более слабого, чем наше, и мозоли должны быть не наши.